—Франсуа!
—Не беспокойтесь, мне только нужно было своими глазами увидеть.
—А ты что, так не веришь?
—Я ничему не верю, Мариза. Что эта за история с аварией?
—Не знаю. Мне показалось, что я получила травму. Кажется, я потеряла сознание. Альфред настоял, чтобы я поехала в больницу.
—И для этого нужно было вызывать «скорую помощь»?..
—Впервые в жизни прокатилась на «скорой помощи».
—И в это же самое время получил травму какой-нибудь человек. Он, мучаясь от боли, должен был ждать своей очереди, и в итоге, может, умер по твоей вине.
—Откуда тебе известно? Мне такое и в голову не пришло.
—Вечно ты все драматизируешь, Франсуа.
—Если бы я драматизировал, Жак, ты бы первым пал жертвой семейной драмы. Пока. Пишите письма. Тебе же это нравится. Прощай, Мариза.
—Франсуа, ты что, уходишь?
—Ну да.
—Останься с нами поужинать!
—Зачем?..
—Но почему не остаться? Ты же голоден, старик, у тебя усталый вид, ты небось всю ночь не спал.
—Ну, не спал. А вы?
—Но и остряк же ты! Если в твоей книжке...
—Не надо об этом. Тебя она больше не касается. О книжке я слышать больше не хочу. Это мое.
—Что ты собираешься делать?
—Пойду домой. Там во всем видна Маризина рука: обстановка, картинки на стенах. Надо все это снять. Я начну раздевать Маризу от стены до стены, до тех пор пока ничего от нее не останется, ни одной тарелочки из голубого фаянса с дурацкими голландскими пейзажами. Ты говорила, голубое — это красиво, это как небо в доме, это как жизнь... А еще я сегодня вечером сожгу на гальке кружевные занавеси. Я еще не знаю, что точно буду делать, повыбрасываю ковры. А потом пойду в бордель и отдам им твое фото. Пусть дадут рекламное объявление в газете.
—Франсуа, давай-ка кончай! Мариза...
—Не пройдет и трех недель, как Мариза тебе надоест. Ты парень скорый, образованный, да и вообще не любишь долго церемониться. Иди свари ей яйца всмятку, это то, что она ест на завтрак после бурной ночки. Но не давай ей ее любимого бекона, у нее от этого прыщи... Пока.
Мариза служила секретаршей в компании по страхованию автомобилей «Merril French Insurance»[57]. Там она печатала письма на дешевой бумаге и копии негласных соглашений, позволявших избежать нескончаемых судебных процессов. Она сожительствовала с заместителем управляющего Морисом Риендо, носила шерстяные юбки и нейлоновые кофточки и восседала в офисах, устланных коврами из позолоченных плетеных ниток, среди серых металлических канцелярских шкафов. Каждое утро ее ждал новый цветочек, розочка в медной вазочке, на левом углу письменного стола из тикового дерева. Чисто, культурно, по-городскому!