Дундич в пылу схватки оторвался от своих. Он скакал в глубину улицы, где рубились какие-то всадники. Мимо него промчались туда же Харламов и Митька Лопатин. Подскакав ближе, Дундич увидел мелькнувшее перед ним знакомое лицо белого офицера с черной наглазной повязкой. Он послал своего коня на Красавина, но тот при виде Дундича направил лошадь через плетень и погнал ее огородами. Дундич не отставал от него. Занося шашку и клонясь на стремя, он с поразительной ясностью видел крупную родинку на щеке сотника и уже примеривался к удару.
— Сдавайся! — крикнул Дундич.
Красавин оглянулся. В эту минуту позади грянул выстрел, и Дундич вместе с лошадью рухнул на землю. Мимо него пронеслись белогвардейцы с желтыми наискось лентами на черных кубанках. Дундич вскочил. Белые повертывали лошадей и подъезжали к нему. Первого он тут же свалил выстрелом из револьвера. Другой, горбоносый, взмахнув шашкой, бросился на него, но, получив пулю в грудь, вывалился из седла. Остальные — их было пять-шесть человек — спешились и спрятались за копной. Дундич прилег за убитую лошадь.
— Сдавайтесь, князь Шурихан! — насмешливо крикнул ему сотник Красавин.
— Сейчас! — хрипло сказал Дундич. — Сейчас… — он осмотрел револьвер. В барабане оставалось два патрона. Больше у него не было. Он мог сделать один выстрел. Последний патрон он оставлял для себя. Белые притихли. Дундич приподнялся, и тут же выстрел сбил шапку с его головы. Из рассеченного лба брызнула кровь. Он зажал рукой рану и вдруг услышал громкие, полные ярости крики. С поля бежали какие-то пестро одетые люди. Плечистый парень без шапки, тяжело дыша, набежал на него и замахнулся дубиной.
— Белый, гад?! — спросил он, готовясь обрушить страшный удар.
— Красный! — спокойно отвечал Дундич. — Вон они, белые, — он показал в сторону копны. Из-за нее появлялись по одному всадники в бурках. Пригнувшись в седлах, они мчались в степь.
— Тишка! Ты чего там? — крикнул плечистому парню старик с вилами.
— Тут, дядя Яков, товарищ пораненный, — отвечал парень. Он поднял кубанку Дундича с красной звездой и вертел ее в руках. Видимо, ему очень хотелось напялить ее на себя.
Старик подошел и посмотрел на Дундича с невольным почтением.
— Здравствуйте, — сказал он, перекладывая вилы в левую руку и снимая меховой малахай.
— Кто вы, добрые люди? — спросил Дундич.
— Мы-то? — старик усмехнулся. — А хрестьяне тутошние. Мужики… Вот теперича, значит, товарищам помогаем, красным армейцам. Я, значит, за командира.
— Что, видно, белые здорово вам насолили? — спросил Дундич.
— Они тут покомандовали… Всех наших баб, девчат перепортили. Зерно коням стравили. Всех курей порезали. Все как есть перетрясли… А, да что толковать! Белый, он белый и есть… Ты что, товарищ? Гляди, как кровь бежит! Тебе бы пособие оказать?