Они, тяжело дыша, стояли один против другого, как петухи, готовые пустить в ход кулаки.
— Эй, Донбасс! Давай на-гора! Смена пришла! — послышался позади знакомый голос Назарова. — Вы что, ребята, не поделили чего? — спросил он, подходя и усмехаясь.
— Нет, так, — сказал Митька, глядя вслед Сюсявому, который, озираясь через плечо, быстро шел по улице.
— Ну, значица, я заступил, — заявил Назаров.
Он присел на лавочку. — Иди отдыхай.
— Отдохну потом, — сказал Митька Лопатин. — Надо к лекпому зайти, а потом пойти искупаться.
Ушаков сидел за столом в небольшой чистой хате и, чуть шевеля губами, писал донесение в подив. Карандаш быстро бегал по бумаге…
«Считаю совершенно необходимым отметиь исключительно высокий боевой дух бойцов. Несмотря на потери от аэропланных бомб и тяжелой артиллерии, красноармейцы рвутся в бой. Имел место случай…»
В дверь сильно постучали.
— Войдите! — оглядываясь, сказал Ушаков. Вдруг брови его поднялись, лицо просияло. — Васька?! Каштанов?! Каким ветром тебя занесло? — воскликнул он, поднимаясь навстречу товарищу.
— Не ветром, а вихрем революции, Павел Степаныч, — улыбаясь, ответил Каштанов.
Он подошел к Ушакову. Друзья крепко расцеловались.
— Вот дела! Ну прямо как с неба упал! — весело говорил Ушаков, обнимая товарища. — Ну, как ты? Как там наши ребята?
— Я ничего… А Гусев как в семнадцатом ушел в Красную гвардию, так с тех пор не слыхать.
— Ну, а Савельев?
— В Царицыне в губкоме работает, если еще на фронт не ушел.
— Так… А Панов где?
Каштанов поморщился, махнул рукой.
— Этот не выдержал, хлипкий оказался. Наверное, теперь зажигалками торгует, как говорится… А ты все воюешь?
— Воюю. Сам видишь, куда забрались.
— Забрались далеко… Ну что ж, это хорошая наука панам. Не мы первые в драку полезли, вперед будут умнее…
Ушаков вплотную подвинулся к Каштанову, дружески положил руки на его плечи.
— А я прямо не верю, что вижу тебя… Ведь как давно не встречались!
— Да, скоро три года, — прикинув в уме, ответил Каштанов. — Эко время летит, а как будто только вчера…
— Ну как там, в тылу? Что нового слышно? — спросил Ушаков.
Каштанов покачал головой.
— Ого, брат! Ты бы посмотрел, что в тылу творится. Весь народ поднялся.
— Позволь, Вася, а ты сам куда едешь?
— Я не один, Павел Степаныч. Со мной почти две сотни, людей. Едем к вам, в Конную армию. Меня избрали, за старшего, потому что я прошел всю германскую.
— Вот это толково! — сказал Ушаков. — Нам партийные работники очень нужны. Убыль в политсоставе очень большая. В эскадронах почти нет военкомов… Ну, ты садись давай. Есть хочешь?