Ступак притушил папироску, поднялся с завалинки и заглянул в хату. Там уже давно горел огонь. Ворошилов сидел за столом в красном углу, слушал Морозова, выступавшего в эту минуту, и, видимо соглашаясь с ним, утвердительно покачивал головой. Буденный поместился правее него. Перед ним лежала развернутая тетрадка, в которой он записывал что-то. Рядом с ним сидел Щелоков — заместитель начальника основного штаба Конармии, дородный человек, с тщательно расчесанным пробором и черными, закрученными кверху усами. За его спиной стоял, скрестив руки, стройный белокурый военный — начальник политуправления армии Суглицкий. Он, видимо, был не совсем здоров, потому что-то и дело кашлял в платок, отчего на его бледных щеках проступали розовые пятна. Напротив них, спиной к Ступаку, сидели командиры, комиссары дивизий и, еще какие-то незнакомые ему люди. Среди собравшихся произошло движение: слово взял Ворошилов.
Ступак не мог слышать Ворошилова и только видел, как он жестикулировал, словно хотел убедить кого-либо в правоте своих слов. Он разводил руки в стороны и, словно пригребая воздух, прикладывал их к широкой пруди.
«Эх, и до чего худ стал Климент Ефремович!» — подумал старый солдат, любовно оглядывая Ворошилова. На этом заседании Реввоенсоветом был поднят, обсужден и решен целый ряд важнейших вопросов. Но с ними уже было покончено, и Ворошилов говорил об общих задачах. Поставленная под Замостьем в тяжелое положение, армия при выходе из кольца находилась все время в упорных, кровопролитных боях. «Но, — говорил Ворошилов, — после каждого хорошего боя — а их в истории Первой Конной так много — бойцы делались еще выносливее, полки духовно крепче, армия еще непобедимее, для врага смертельно страшной…» После этого Ворошилов сказал, что армия понесла значительные потери и особенно среди политического состава. Поэтому делегация, выделяемая Реввоенсоветом для поездки в Москву, должна настоять на немедленном командировании в Конную армию не менее пятисот человек политработников. И это надо сделать как можно скорее, потому; что Конармия должна быстро доукомплектоваться и выступить походом на Южный фронт для ликвидации Врангеля.
Ворошилов говорил, и озабоченное выражение не покидало его. Он не мог еще знать, что делегацию примет Лицно Калинин, который удовлетворит не только все насущные нужды Конармии, но вместе с подарками от рабочих Питера, Тулы, Москвы пришлет конармейцам двадцать вагонов теплого обмундирования, автомашин и боевое снаряжение. Пока только одно обстоятельство радовало и утешало его: он, как и все присутствующие на Совещании, уже знал, что по приказу Ленина, неустанно следившего за каждым шагом Конармии, из глубинных центров России двинуты маршевые полки для укомплектования армии. Прибытия этих кавалерийских полков можно было ждать в самые ближайшие дни… В хату быстро вошел Зеленский.