— Ну что ты, — психолог вымученно рассмеялся, — он даже ждал меня после заседания, чтобы отвести домой и… утешить. А я… вызвал полицию и обвинил в преследовании.
Простонав, Джастин продолжил:
— Конечно, его лишь задержали на сутки, ничего большего тем, кто под покровительством высокородных, и не грозит. Даже наручники надевали осторожно и все спрашивали не жмет ли… Я в тот же день переехал в Нагару. Практически все вещи на старой квартире бросил. Долго не мог найти работу, скатился до получения пособия и талонов на продовольствие. Однажды вечером стоял на мосту… нет, кончать жизнь самоубийством не хотел, просто стоял. А вот одна женщина хотела. Едва остановил, успокоил, внушил веру в то, что жизнь прекрасна. Ивлассия успокоилась, и… взяла меня на работу. Вот такая история.
Как раз окончание истории было мне известно, в то время я уже работала в агентстве. Утешать или говорить что-то я не решилась, просто молча обнимала его за плечи и чуть поглаживала. Моя история была хуже… и лучше одновременно — я не сломалась.
В дверь требовательно постучали.
— Ложись спать, — посоветовала я психологу, — еще рано очень, а нам сложный день предстоит.
Джастин кивнул, лег, я бережно его укрыла и направилась к двери. И даже не сомневаюсь в том, кто там ломится обрадовать нас своим присутствием.
Вышла в коридор, осторожно прикрыла за собой двери, посмотрела в зеленые змиевы очи и с чувством одарила эпитетом:
— Подонок!
Змей едва не зашипел от злости, даже кулаки сжались, но сдержался — как же, меня охранять нужно, а не бить.
— Вот так, Натанчик, — да, нагло издеваюсь, — грызи зубки молча, ген, ты, бракованный!
Я откровенно нарывалась.
— Мисс Тиа, — прошипело земноводное, каким-то невероятным образом затесавшееся в тело человекоподобного… хотя тут только подобие, человеком эту мразь точно не назовешь. — Мы, кажется, договаривались о форме обращения ко мне!
— Вам показалось, — несмотря на показную веселость, я едва сдерживалась. — Хотя нет, тебе, мразь, только показалось!
Обойдя уже шипящего, я пошла в комнату, бросив через плечо:
— К ноге, пес!
И конечно, такое не могло остаться безнаказанным. Генномодифицированный рванул ко мне, со зверским выражением на роже и это позволило, с чистой совестью заехать ему кулаком, по этой самой роже. Кулак взбешенного чмошника врезался в стену, пройдя в паре миллиметров от моей головы. Откровенно злорадствуя, еще и по коленке ему врезала. Какое же это удовольствие!
— Ты!!! — кочевряжась в попытке удержаться на ногах, прошипел Змей.
— Сваха я, а ты — урод, — вообще я бы и больше сказала.