– Йокс, – позвал Глеб. – Йокс, где ты?
– Здесь, – ответила пустота между диваном и окном. – Я здесь. Присутствую.
На мгновение темный силуэт выступил из стены и тут же будто слился с нею. И снова – ни следа, ни звука, ни запаха…
Глава 3
Середина июня, Дублин
Доктор Шон О’Рейли, лауреат премии Адама Смита[4], был швейцарским гражданином, но его сердце принадлежало Ирландии. По крайней мере, он так утверждал, хотя не торопился перебраться на родину предков: кроме сердца существовали еще и другие органы, которым гораздо больше подходил климат Женевы, нежели Дублина. В данном случае под «климатом» понимались не количество солнечных дней, не осадки, ветры и тому подобное, а финансовое благополучие той или иной страны, уровень комфорта, стабильность и щедрые гонорары в ЦЕРР[5], где Шон О’Рейли числился ведущим консультантом. Однако каждый год он посещал Ирландию, чтобы прочитать курс политэкономии и социологии в дублинском Тринити-Колледже[6]. Говоря откровенно, эти визиты были вызваны отнюдь не тоской по ирландским холмам и полям, а прозаической причиной: почему-то в Ирландии ему думалось гораздо лучше, чем в Женеве. Он уезжал отсюда с ворохом новых идей, которых хватало для интенсивной работы на три-четыре года; рождались они на ирландской почве, а доводить их до ума, до реальных моделей, книг и статей предстояло в его уютном кабинете в ЦЕРРе.
Курс он читал для политэкономов, но на последней лекции аудитория была забита до отказа: преподаватели и студенты со всех шести факультетов, филологи и физики, кибернетики и лингвисты, математики и медики. Разумеется, пресса, а временами – важные шишки из правительства и гости из Англии и с континента. Набиралось до пятисот человек, и уже три года О’Рейли выступал в Ректорском зале, что стало признанием его заслуг и, безусловно, интереса научного сообщества к его теориям. Возможно, кто-то расценивал лекцию как шоу и повод поразвлечься или считал О’Рейли одним из конъюнктурщиков, что спекулируют на страхе перед концом света. Но это было большой ошибкой. Свои теории Шон возводил на прочном фундаменте фактов, и то, что из них вытекало, являлось симбиозом дара предвидения и безупречной логики. К сожалению, его выводы нравились не всем.
Он стоял на возвышении под огромным экраном, глядя в переполненный зал. Оттуда на О’Рейли смотрели тысяча глаз и дюжина телекамер, но это его не смущало – он привык к публичным выступлениям. Как эксперта ЦЕРР его приглашали на заседания комиссий очень высокого ранга, в Европарламент, Всемирный банк и Международный валютный фонд. Но там решались частные вопросы: кому дать денег, кому не давать, кому объявить бойкот и эмбарго, с кого взыскать долги. О судьбах планеты и населяющих ее людей там не очень беспокоились.