Он умолк. Я видела его глаза, смотревшие на мое отражение в зеркале, и волосы мои казались мне такими тяжелыми, что мне никак не удавалось закрепить их собранными на голове. Когда они выскользнули из моих рук, он наклонил голову и поцеловал меня в шею.
— У вас самые прекрасные волосы из всех, какие мне доводилось видеть.
Я пыталась оттолкнуть его, но он лишь притягивал меня все ближе к себе. И снова я ощутила его кричавшее физическое возбуждение, порожденное его фанатизмом.
— Будьте моей. Прошу вас.
— Нет, я…
— Мы можем пойти в мою комнату.
— Это совершенно невозможно…
— Я лишь хочу доказать вам, что не разочарую вас.
Это было именно так. Я была в ужасе от этих мыслей. Никогда раньше ни одному мужчине, кроме Пола, не удавалось вызвать во мне такого ответного порыва.
— Я должна подумать, — нетвердо сказала я. — Мне нужно время. Прошу вас, Теренс. А теперь дайте мне уйти.
— Вы не можете так уйти, — проговорил он, целуя мои распущенные волосы, но отступил и не пытался больше прикоснуться ко мне, пока я их закалывала. Когда с ними было покончено, он сказал: — Я уезжаю с ним из города по делам на будущей неделе. Может быть, в июне мы сможем поговорить обо всем снова.
— В июле, — сказала я. — Бар Харбор.
«Я буду в безопасности в штате Мэн, ведь мы с Полом там всегда так близки», — подумала я при этом.
— Это не обещает мне больших возможностей, — заметил он, словно читая мои мысли.
— Уверена, что вы используете наилучшим образом любую возможность, какая вам представится.
— Сильвия…
— Ничего больше я сказать не могу, Теренс, правда, не могу, — не удержалась я, проговорив непослушным языком эти простые слова, и прежде, чем он смог бы разрушить мои последние оборонительные рубежи, убежала вверх по лестнице в свою комнату.
Я была в таком смятении, что прошел, по меньшей мере, час, прежде чем я осознала, на краю какой пропасти я стояла. И это угрожало нарушением, а возможно, и полным разрушением моего представления о действительности. Я не любила Теренса. Это было невозможно, поскольку я пока еще почти ничего о нем не знала, и было бы непростительно предаться опасным иллюзиям, уверяя себя в том, что мне будет легче его полюбить, когда я узнаю его лучше. Истина заключалась в том, что Теренс ничем не отличался от всех других мужчин, которые в прошлом пытались убедить меня, что такая неверность может быть приятной. Единственной причиной моего смущения было то, что он показался мне физически привлекательным. В попытках вновь обрести душевное равновесие я на минуту подивилась тому, что О'Рейли пробудил во мне такие чувства. Потом, вспомнив его фанатизм, я содрогнулась всем телом, не понимая до конца, было ли это влечение просто порочным, или же эротическим.