Богатые — такие разные. Том 1 (Ховач) - страница 248

Как бы в компенсацию за наши старомодные вечерние развлечения, он стал проводить со мной уик-энды. Мы уезжали на автомобиле в Хадсон Вэлли и устраивали пикники на реке, плавали на его яхте вдоль коннектикутского побережья, отправлялись в Нью-Джерси, чтобы посидеть вдвоем за ленчем, и гуляли по извилистым тропинкам старого парка. Когда стало теплее, он заговорил о даче, чтобы Элан мог провести лето у моря. Уже в конце мая он объявил мне, что в мое распоряжение отдавался коттедж для гостей в поместье Стивена Салливэна в Грэйт Некс.

— Будет очень хорошо, что Элан сможет играть с мальчиками Стивена, — сказал Пол, — ему будет там лучше, чем в городе.

Таким образом, мы переехали в домик на берегу Саунда в Лонг-Айленде, откуда я трижды в неделю ездила на свидания с Полом в «Плазу».

В Англии прошла одиннадцатидневная всеобщая стачка, правда, не превратившаяся в революцию, но этот кризис представлялся мне еще более далеким, чем когда-либо, и теперь я, как и вся Америка, предпочитала читать в газетах только об исчезновении Эме Семпл Макферсон, да о волнующем взвинчивании курса акций на бирже. Хотя я по-прежнему добросовестно отвечала на послания своих лондонских друзей, их проблемы стали представляться мне какими-то нереальными, и я наконец стала понимать психологическое состояние Пола, которое он называл путешествием по окольным путям времени.

— Ощущение такое, словно умираешь, — говорила я Полу. — Англия живет своей обычной жизнью, но меня там нет. Я могу лишь всматриваться в нее со стороны, из моей параллельной борозды времени, пытаясь увидеть происходящее там, за океаном.

Море способствовало столь иллюзорному восприятию действительности. Просыпаясь по утрам, я любовалась водами Саунда, купаясь в этом пронзительном свете, и чувствовала себя как во сне. Только услышав голоса садовников, обсуждавших события на бирже, я осознавала постоянно звучавшую барабанным боем реальность, и тогда перед моим мысленным взором представали не облака, стремительно проносившиеся над норфолкским Бродлендом, а солнце, заливавшее ущелья Уилл и Уолл-стрит.

Когда Салливэны попытались вовлечь меня в свою компанию, Пол воспрепятствовал этому по причинам, которых никогда не объяснял, но я полагаю, он просто не хотел, чтобы я встречалась с Сильвией. Я не возражала. Я, разумеется, не жаждала повторения того ужасного вечера, когда я увидела Сильвию, и поэтому моя светская жизнь проходила в обществе не Салливэнов, а Клейтонов, в их квартире в верхнем Вест-Сайде, в Манхэттене. Перед каждой вечерней встречей с Полом я заходила на ленч к Грэйс. Если же мы с ним ограничивались ленчем в отеле, я оставалась в Манхэттене и проводила вечер с Клейтонами. Заключив молчаливое соглашение не говорить о Поле, мы с Брюсом быстро поняли, что между нами не существует никаких трений. Грэйс же, хотя порой и утомляла своими разговорами об эмансипации женщин, так интересовалась французской литературой, что это вполне нейтрализовало ее увлечение социальными проблемами. Я радовалась встречам с профессорами, студентами, художниками и другими представителями богемы, постоянными гостями Клейтонов. Разговоры там шли оживленные, атмосфера способствовала расслаблению, и риторика Брюса навевала на меня воспоминания о Кембридже, когда я до изнеможения спорила о доктринах Ницше и Маркса со своими первыми однокашницами, синими чулками.