— Да, пожалуй, так было бы лучше. Спасибо, Пол.
— И вы не собираетесь говорить мне, что я не должен этого делать?
— Я бы не осмелилась! Нет, Пол, вы знаете, почему я не могу принять ваши деньги, но мне кажется неоправданной и невозможность принять их для Элана. Кроме того, Элану было бы неплохо знать… — на этот раз подходящую фразу не смогла подыскать уже я.
— …Что я не полностью отрекся от него. Точно. Очень хорошо. Ну, а теперь, пока мы не погрязли в сентиментальности и не упустили из виду мое завещание, не могу ли я затронуть деликатный вопрос о праве собственности на Мэллингхэм Холл?
— Нет, — возразила я. — Мы обсудим его позднее, когда в следующий раз пойдем через Брогрэйв Левел, направляясь к морю.
— Значит, Мэллингхэм по-прежнему остается морковкой, — смеясь проговорил Пол, — а я обезьяной из той же пословицы! Но, Дайана, будьте серьезной хоть на минуту. В тысяча девятьсот двадцать втором году я внес в завещание дополнение о том, что после моей смерти Мэллингхэм подлежит возвращению вам. Должен ли я внести это в новое завещание, или могу оформить передачу его вам, пока вы еще в Нью-Йорке?
— Пол, я сказала то, что сказала! — раздраженно воскликнула я. — Мы обсудим это, когда вы вернетесь в Мэллингхэм.
Губы Пола стали жесткими. Мы снова превратились в покровителя и протеже.
— Вы проявляете глупость и неделовой подход. Предположим, что я подпишу завещание без всякого упоминания о Мэллингхэме и очень скоро умру. Что вы тогда будете делать?
— Разумеется, выкуплю его из оставленного имущества по действующей рыночной цене, как всегда и рассчитывала. Я не вижу здесь для вас проблемы, Пол.
Он остановился как вкопанный, увязнув в рыхлом песке. Легкий ветерок шевелил его редкие волосы, а далеко за его спиной на темном фоне синих вод Саунда покачивались крошечные белые паруса сотен суденышек.
— Я, кажется, сказал вам, — тихо проговорил он, — что все мое имущество отойдет Корнелиусу.
К моему изумлению, меня на этот раз охватила обида за Элана. И не потому, чтобы я желала видеть его наследником Пола. Я мысленно восставала против идеи наследования колоссального состояния, хорошо зная много историй о том, какие несчастья может принести такое богатство наследнику. Я испытывала чувство ревности потому, что Пол оказался способным рассматривать в качестве своего сына и наследника кого-то другого, а не Элана.
Он понял это сразу.
— Дайана, я делаю это именно потому, что забочусь об Элане.
— Я понимаю. — Я заставила себя собраться. — Наверное, это меня просто удивило. Вы почти никогда даже не упоминали о Корнелиусе.