— В котором часу вы ушли вчера с работы?
— Примерно в четверть пятого. Ушли, чтобы допросить людей на автобусной остановке на Дуке-де-Авила, где в последний раз видели девушку, когда она села…
— Но на работу после этого вы не вернулись.
— Я послал в управление аженте Пинту.
— А сами куда направились?
— Потом я ничего не предпри…
— Вас видели входящим в дом на Руа-Актор-Таборда.
— Там живет учительница жертвы.
— Сколько времени вы там провели?
Молчание.
— Не слышу ответа, инспектор.
— Четыре часа.
— Четыре часа. И что же вы обсуждали в течение четырех часов?
— Это был частный визит.
Нарсизу и бровью не повел. Он это предвидел.
— Вы имеете представление о том давлении, какому я подвергаюсь?
— Полагаю, значительному.
— Вы просили меня поручить инспектору Абилиу Гомешу выяснить, где находился доктор Акилину Оливейра в момент смерти его жены.
— Это было всего лишь одно из соображений.
— Он ужинал в резиденции министра внутренних дел.
Я заткнулся. Никаких комментариев относительно дружбы адвоката и министра от меня не требовалось. Нарсизу хмуро уставился на свой письменный стол.
— Я отстраняю вас от этого дела, — негромко сказал он. — Отныне его поведет Абилиу Гомеш. А вам я поручаю съездить в Алькантару и выяснить обстоятельства смерти человека, найденного в мусорном контейнере клуба на задах верфи номер один.
— Но, сеньор инжинейру Нарсизу, вы же не…
— При расследовании дела Катарины Соузы Оливейры вы проявили вопиющий непрофессионализм. «Следователь заводит шашни со свидетельницей», — ехидно провозгласил он, словно читая заголовок в «Корейю да Манья». — Так что берите аженте Пинту и отправляйтесь в Алькантару!
Грызя ногти, я удалился в кабинет. Там я нашел записку Карлуша со служебным телефоном Лоуренсу Гонсалвеша и адресом его работы на Авенида-Алмиранте-Рейш. Я попробовал позвонить, но никто не ответил. Я недоумевал, почему Нарсизу, только накануне похвалив меня, спустя двадцать четыре часа с позором отстранил от дела. Как раз тогда, когда я чего-то добился. Карлуш вошел и сел напротив меня.
— Возникли сложности, — сказал он.
— Я знаю.
— Дорожная полиция отказывается предоставить сведения.
— Нас отстранили от дела.
— Неужели и они уже в курсе?
— Возможно.
Я позвонил одному своему приятелю из дорожной полиции, часто меня выручавшему. Он попросил не вешать трубку. Через пять минут он сказал мне, что завис компьютер. Я дал отбой.
— Имеются и внутренние сложности, — сказал я.
Карлуш глядел на меня, растерянный, несчастный, как ребенок. Я вкратце пересказал ему беседу с Нарсизу.
— И что это означает?