— Ну, кому кофе делать?
Карлуш безропотно вышел и вернулся с двумя пластиковыми чашечками.
— Так что? Поговорим? — сказал он, ставя передо мной мою bica.
— А с отцом ты поговорил?
— О чем?
— О том, что произошло вчера вечером.
— Нет.
— Я так и думал. Ты не мог бы выйти на работу со сломанными ногами, а ты бы их непременно переломал, когда отец сбросил бы тебя с балкона.
Он сел, зажав руки между коленями, косясь в приоткрытую дверь.
— Хочешь поговорить — давай поговорим, — сказал я. — Поговорим о том, как аженте Карлуш Пинту прошелся по моей жизни сапогами.
Он провел рукой по ежику волос и стал энергично тереть лицо большим и указательным пальцами.
— Ей шестнадцать. А тебе двадцать семь. — Вот черт, похоже, я заговорил голосом этого проклятого адвоката. — Отношения полов у нас регулируются законом, не так ли, аженте Пинту? Или в полицейской академии теперь это не проходят?
— Закон существует, и в академии это проходят. Но дело в том, что можно быть вполне искушенным и опытным в четырнадцать, а можно и до двадцати четырех сохранять невинность.
— До двадцати четырех? — Я вытаращил на него глаза.
— Да, инспектор. Я ведь живу с родителями. Так что мне очень непросто.
Ну да, вспомнил я, ведь и Оливия сказала, что он не знал, что делает.
Карлуш нервно улыбнулся.
— Вам повезло, аженте Пинту. Повезло, что явились эти парни из отдела по борьбе с наркотиками. Повезло, что я поговорил с Оливией. Что чуть ли не полжизни я прожил бок о бок с англичанкой. Вам повезло…
— Что я встретил ее, — сказал он, в упор глядя на меня. — Мне повезло, что я встретил вашу дочь.
— Она сказала мне то же самое, — невольно вырвалось у меня.
— Я люблю ее, — сказал он просто.
— Не знаю, достаточно ли взрослая она, чтобы понять разницу между тем, когда любят, и тем, когда пользуются случаем перепихнуться.
Лицо его вспыхнуло от гнева.
— Ну, по крайней мере, я не чернокожий! — съязвил он. Наверное, я это заслужил.
Я ткнул его пальцем в грудь:
— Я верю тебе, Карлуш Пинту, и это последнее, почему можно считать, что тебе повезло.
Он заморгал, отодвигаясь от меня на стуле. Гнев его сразу прошел. Он кивнул мне. Я кивнул ему в ответ. Минут пять я, морщась, прихлебывал кофе.
— Ну а теперь что? — спросил Карлуш, все еще обеспокоенно.
— Да зуб болит под новым мостом, когда пьешь горячее.
Я позвонил моему зубному врачу, и она пообещала днем выкроить для меня время.
— Что же будем делать с этим Шетой? — спросил Карлуш.
— Нарсизу прекрасно понимает, что это глухарь.
— В заключении медэкспертизы говорится, что в заднем проходе у него найдены следы семенной жидкости трех видов, в желудке — еще двух видов и что он был ВИЧ-инфицирован.