— Простите?
— Ничего, — сказал Лерер и, согнувшись, рыгнул. — Мы продули крупнейшее воздушное сражение. Как вы расцениваете это?
— Но почти два месяца нас в Берлине не бомбят.
— Ох уж эти мне берлинцы, — с досадой сказал Лерер. — В том числе новоиспеченные, вроде вас… Господи боже мой, поверьте, что сражение это мы просрали. А теперь оцените этот факт.
— Следует признать, что мы лишились прикрытия.
— На западе и с воздуха.
— Так что если лишиться прикрытия еще и на востоке…
— Достаточно. Думаю, что кое-что вы себе уяснили.
— Но что нам Англия, если нас разделяет пролив? — сказал Фельзен. — Англичане не представляют для нас угрозы.
— Я не пораженец, — проговорил Лерер. — Нет, нет и еще раз нет. Но выслушайте меня. Мы дали им улизнуть в Дюнкерке. Ударь мы на побережье, и мы с вами теперь ужинали бы в Лондоне и горя бы не знали. Но англичане упрямы. И у них есть дружок по ту сторону Атлантики. Сильнейшая экономика в мире. Фюрер этого не признает, но это так.
— Может быть, мы объединим наши усилия и совместно разобьем большевиков.
— Идея, конечно, оптимистическая. Но есть и другая. — Лерер поставил рюмку и закусил сигару. Потом хлопнул рукой по столу и сказал: — Соединенные Штаты и Англия. — Вынул изо рта сигару и прошептал: — Россия. А все, что остается в середине, — это тоненькая колбасная шкурка.
— Ну, это уж чистая фантастика, — сказал Фельзен. — Вы не учитываете…
Лерер захохотал.
— Вот что бывает, когда напрягаешь мозги. Додумываешься до не очень приятных вещей!
— Неужели вы в это верите?
— Конечно не верю. Просто в голову пришло. Не мучьте себя этой мыслью. Мы выиграем войну, и вы займете видное место в обществе в качестве одного из влиятельнейших предпринимателей Пиренейского полуострова. Конечно, если я не ошибся в вас и вы не окажетесь круглым дураком.
— А если мы потерпим поражение, о возможности чего вы только что сказали?
— Если вы останетесь в Берлине и будете слушать берлинцев, вас размажут по стенке. Но на краю континента вы останетесь невредимы и катастрофа не коснется вас.
— В таком случае у меня есть все основания поблагодарить вас, герр группенфюрер.
Лерер поднял рюмку:
— Успехов вам!
Они выпили почти полбутылки коньяку, после чего выбрались на воздух. Вечерняя свежесть заставила Лерера съежиться на заднем сиденье «мерседеса» и задремать, свесив голову на грудь. Фельзен же, прислушиваясь к его мерному сопению и посвистыванию носом, пытался осмыслить их разговор, но это было головоломкой: слишком мало информации. И вскоре щека его тоже уютно прижалась к кожаному сиденью.