Рахмет понимал, какой бой ему пытаются навязать и решил сначала ликвидировать убежавшую на кухню девчонку, чтобы та снова не отвлекла его внимание в ответственный момент. Только что он едва не стал третьей жертвой, поэтому рисковать не хотел.
Противник достался ему страшный и опасный как гремучая змея, поэтому нельзя допустить, чтобы его отвлекали во время боя. Надо разобраться с той девчонкой, которая убежала в попытке спрятаться, а покончив с нею, можно будет серьезно заняться этой. Убежавшая оказалась именно той девчонкой, которую нужно захватить, но в данный момент не до захвата. Сейчас самое важное — выйти из переделки, сохранив шкуру!
Руководствуясь этими соображениями, он метнулся за Леной на кухню и настиг её возле кухонного стола. Это было его ошибкой: она уже успела схватить нож и резко крутанувшись на пятках, чиркнула по его горлу остро заточенным лезвием. Стремительные хлесткие удары по дуге, наносимые ножом из—за спины с поворотом, вырываются как бы ниоткуда и, как правило, застигают противника врасплох. Поэтому и Рахмет, хорошо подготовленный боец, не успел среагировать и с перерезанным горлом, из которого фонтаном забила кровь, упал на колени и потом ничком рухнул на пол — жить ему оставалось не более 30 секунд.
В кухню ворвалась Лариса с ножом Черноусова в руке. Она с трудом разжала пальцы убитого, поэтому несколько замешкалась и переживала, что Лена может быть безоружной. Про нож, который они вечером точили, она как—то забыла и сейчас мчалась на помощь подруге. Но, увидев бандита, дергающегося в предсмертных судорогах в лужи крови, остановилась — подружка, как всегда, оказалась на высоте.
— Лен, как ты думаешь, они приходили, чтобы рассчитаться с нами за Ферапонтова? — успокоившись, спросила Лариса, быстро обыскивая карманы Рахмета в поисках документов. Но карманы оказались пустыми.
— Да уж, во всяком случае, не к Лере за автографом или контрамаркой. Давай пойдём успокоим её, а то бедняга сейчас описается от страха.
Лена осторожно обошла лужу крови и девушки направились в гостиную, где Лера в ужасе смотрела на два трупа неизвестных мужчин. Когда она, перепуганная криками и шумом, выскочила из спальни, они уже валялись на полу в гостиной. Сразу же мелькнула мысль о том, как хорошо они лежат, и Котлярову никогда не добиться такой естественности, хоть он и заслуженный артист России. Получил "заслуженного" не за сценическое дарование, а за виляние хвостом и работу в профкоме. Театральность его падения и позы, в которых он, убитый, согласно пьесе, мужем любовницы, лежит на сцене, претит не только ей. И за это его уже давно пора прикончить по—настоящему, потому что так играть нельзя!