С тех советских времен всё изменилось: не стало обкома партии, пьесы о Ленине уже не ставились, но Митрохин до сих пор председательствовал на худсовете театра и по—прежнему одобрял действия власти от лица всё той же творческой интеллигенции. Поэтому угроза главного режиссёра вполне могла стать реальностью, но это всё равно не испортило Лере настроения. За всё время её сценической деятельности, ей впервые преподнесли букет цветов на виду у всего зала. И этот человек ждал её около театра. "Выгонят, устроюсь в какой—нибудь клуб руководителем кружка", — с оптимизмом думала она, спускаясь по ступенькам навстречу Кудрявцеву.
Стоял прекрасный летний вечер, и они долго гуляли по вечернему городу. Когда она вернулась домой, Лариса и Лена, встревоженные её поздним приходом, допытывались у неё, что случилось, и, Лера, сияя от счастья, поделилась с ними новостью, которую они потом долго обсуждали. Девушки искренне радовались за неё, и это ещё больше вдохновляло Леру.
На следующий вечер она выкладывалась на сцене в полную силу. Анатолий снова сидел с букетом цветов в первом ряду и Лера, увидев его, играла так, как, пожалуй, никогда ещё не играла. Увидела его и Мария Борисова, и в антракте к Кудрявцеву подошёл помощник режиссёра.
— Если вы хотите подарить цветы, подарите их нашей приме. Другим дарить цветы у нас не принято, — сказал он Кудрявцеву, и тот вопросительно поднял бровь:
— Я дарю цветы, кому хочу. А принято это у вас или нет — это ваши проблемы.
— Этим вы ставите Рукавишникову в сложное положение. Она может быть уволена из—за вашего упрямства.
— Ах, вот как? — удивился Кудрявцев, но всё равно вышел на сцену.
Он неторопливо шёл, улыбаясь Лере, и она улыбалась ему. В этот вечер они снова долго гуляли по городу, и Лера рассказывала ему о пьесах, в которых она играла, и о ролях, которые мечтает сыграть. Он осторожно поддерживал её под руку, внимательно слушал, поддакивал и любовался ею, когда она читала ему отрывки из ролей. Не будучи знатоком театра, Кудрявцев не мог поддержать разговор на профессиональном уровне, а говорить банальности, роняя тем самым себя в её глазах, не хотел. Но вдруг ему повезло: незаметно Лера перешла в разговоре о декорациях к спектаклям к живописи и, в какой—то связи, мимоходом, упомянула картину "Рождение Венеры" Сандро Боттичелли.
Совсем недавно Кудрявцеву попалась на глаза статья об этой картине в толстом цветном журнале, который принесла жена. Вообще—то такие журналы он не читал за недостатком времени и желания, но, полистав его от скуки, в ожидании обеда, заинтересовался картиной и статьей о ней, поэтому сейчас сразу же вспомнил рассуждения кандидата искусствоведения. "Бывают моменты, когда и такие кандидаты становятся полезными", — весело подумал он и спросил: