ТАЙНА
А время идет незаметно. Плетется, лукаво посмеиваясь, подсовывая людям все новые и новые годы. Дни падают, как сухие осенние листья, и постепенно под ними скрываются зеленая трава, и цветы, и весенние надежды.
«…10 ноября 1943 года. Вот мне и 50… Начинается старость, шестой десяток… Старик на шестом десятке лет! Впереди постепенный упадок сил, болезни и смерть… Неужто пора сдаваться?! Но разве я действительно старик? Я еще выгляжу не таким уж старым, и душой я тоже молод… Я сейчас веду большую работу, может быть, наиболее крупную работу за всю мою жизнь, и я должен ее довести до хороших результатов. Для этого мне нужно иметь много сил, здоровье, настойчивость. Веру в правоту дела. Разве у меня этого не хватает? Мне сейчас опять тяжело — поручено большое дело, а помогают далеко не все, кому положено, а некоторые даже мешают. Но я еще чувствую в себе силы для борьбы с препятствиями.
В этом году на карту поставлено буквально все: мое доброе имя, счастье, судьба моей дальнейшей жизни, участь семьи… Чувствую ли я в себе силы для ведения этой большой и сложной игры? Да, безусловно, хотя и бывают минуты отчаяния… Но я беру себя в руки и быстро стряхиваю уныние и апатию. Собери-ка, друг, свои старые силенки, закаленные в жизненных боях, и — вперед, вперед, к дальнейшим успехам, за мою любимую работу, за мой родной флот, за науку, за счастье, за удачу!»
Постепенно Берг приходит к выводу, что никакие административные посты не позволят ему вести такое новое дело, как радиолокация, оптимальным путем. Ему тесно в высоком кабинете. Нужно создать специальный научно-исследовательский институт, в котором можно было бы проверять новые идеи, решать практические задачи, реализовывать сложные проекты. Необходимо не только создать такой институт, но и непосредственно участвовать в его работе. Это лучший путь, проверенный им еще в тридцатые годы, когда в аналогичной ситуации он организовал Научно-исследовательский морской институт связи.
Как это ни трудно в военное время, но институт был создан.
Вот Берг и вернулся, хотя бы отчасти, к своей любимой научной работе! Здесь он может принести наибольшую пользу Родине.
Наступил 1944 год. Берги встретили его дома. Горели электрические лампочки на маленькой елке, было, как прежде, уютно и хорошо. По выходным дням Берг теперь отдыхает. Остальные дни (и по-прежнему ночи) работает. Начатое им дело двигается семимильными шагами и уже дает несомненный эффект на фронтах. Но сам Берг все еще недоволен, неудовлетворен.
«Порой мне бывает очень тяжело, особенно в наркомате, где мне приходится завоевывать авторитет и руководить новым, малоизвестным делом, да еще во время войны… Дома у нас постепенно становится уютно, и мои начинают привыкать к Москве. Но у меня не в порядке сердце: не хватает иногда воздуха. Надо обратиться к врачам. Это ведь у меня уже очень давно, но так сильно еще никогда не беспокоило. Неужели сказывается старое отравление газами на подводной лодке?»