Переговоры тоже не светят, закусились намертво, утром будут добивать. Считай, отряд уничтожен. Разве что попытать счастья в канализационном коллекторе? От гаражей до станции очистки на берегу водоема всего ничего, метров четыреста. Там пересидеть ночь и уходить за Кордон. Легче сказать, чем сделать. Подземелья Зоны — место, куда человеку лучше не соваться. А и хрен бы с ним, два раза не умирать.
* * *
Мартин перевесился через край люка и посветил фонарем в темноту низких тоннелей с трубами по обе стороны от проходной камеры. Правый, по идее, заворачивает к пятиэтажкам. Левый идет в нужном направлении. Понюхал воздух. Затхлый, но и только. Прислушался к внутренним ощущениям, ничего особенного. Вспомнилась некстати табличка, которую когда-то в Чечне видел: «Мин почти нет».
Почему-то сталкеры считают наемников лохами во всем, что касается Зоны и ее проявлений. Ага. Вы себе представляете солдата, беззаботно рвущего ромашки на поле за табличкой: «Ахтунг. Минен»? Чушь это все, корпоративная ревность. Может, в чем-то Мартин и уступал матерому бродяге, но и отмычкой однозначно не был. На уровне.
Ладно, чего тянуть.
— Я спускаюсь первым. Следом — вы трое. Следим за тоннелями и принимаем Шведа.
Мартин внимательно посмотрел на наемников и твердо повторил:
— Принимаем Шведа. Что неясно?
«Да, знаю, не донесем. Хотя бы попробуем».
Бойцы молчали. Обычай известен: в плен не сдаемся, безнадежным помогаем уйти.
— Погоди, командир, — чуть слышно прошептал лежащий на земле тяжелораненый белобрысый парень и попросил: — Нагнись пониже. Говорить трудно.
Мартин опустился рядом с ним на колени.
— Первым спускайте меня, — потребовал Швед. — И дайте мне последний «шмель». Я так хочу. Удачи, командир!
— До встречи, брат.
Мартин поднялся и объявил:
— Первым идет Швед. Выполняйте.
Взрыв завалил задний тоннель, можно не опасаться за тыл и двигаться быстрее. На карачках — бетонные плиты не дают разогнуться, — зажав в зубах фонарик и выставив вперед пистолет. Ни дать ни взять «тоннельная крыса». Подземелья Вьетконга, наверное, повыше были, и в них не так воняло настоящим крысиным пометом. Даже через респиратор шибает. Что ж они такое жрут, если так ядовито гадят? Вопрос, понятно, риторический. Травоядных в Зоне нет. Да и растеньица некоторые очень любят свежее мясо. Было дело. Наблюдал один раз, когда только в Зону пришел, за трапезой невинного, на первый взгляд, дерева. Меню самое разнообразное — с одной стороны, чья-то отмычка уже и дергаться перестала, с другой — тушкан зазевавшийся трепыхался. От воспоминаний толпа мурашей пробежала вдоль хребтины.