— В этой, — подтвердил Митя, удивившись, что женщина, принимавшая у него документы, так хорошо его запомнила.
— Смотри, чтобы занимался только на отлично, — сказала Элеонора, и увлекла Марину за собой.
— Губернатору ты очень понравилась и он хочет, чтобы ты присутствовала на фуршете, — говорила ей Элеонора по пути в столовую. — Там будет вино и шампанское. Вино пей только сухое и то самую малость. Шампанское можешь тоже пригубить, но не более. Поняла? Смотри, не напейся пьяной!
— Я вообще не пью. А, может быть, не надо, Элеонора Степановна? Лучше я пойду в аудиторию на занятия.
— Надо, не надо, это не разговор. Ректор поручил найти тебя и привести. Занятия подождут, есть дела более важные. Губернатор хочет видеть тебя на фуршете, видимо ты ему понравилась. Это хорошо, потому что нам надо делать ремонт, нам надо оснащать лаборатории, нам нужно очень многое. Нам сейчас позарез нужно, чтобы губернатор остался доволен приёмом. Ты поняла ответственность?
— Поняла.
— Вот и хорошо. А проблему с занятиями мы уж как — нибудь решим.
Элеонора подумала, что если уж Марина имела такой успех у губернатора, то как бы он реагировал на Фатиму! У Фатимы и грудь хорошо развита, и ноги от ушей, и понимает, что нужно от неё мужчинам и как их привлечь. А губернатор, очевидно, любит молоденьких девочек! Впрочем, какой мужик их не любит! Зря ректор пренебрег её советом.
Между тем, Марине не хотелось идти на фуршет. Во — первых, неизвестно, что о ней подумают в группе, а, во — вторых, ей хотелось сесть недалеко от Мити. Беззастенчивая Карина опять усадит Митю рядом с собой или другие девчонки его перехватят. Она видела, какие взгляды они на него бросали, и понимала, что ей достанется место далеко от него. Но спорить с проректором нельзя и она, обречено, пошла на фуршет, успокаивая себя тем, что там увидит маму и тётю Веру. На фуршете было неинтересно и даже скучно. Её поздравляли мама и тётя Вера, говорили ей комплименты, а Климов, стоявший поодаль в окружении каких — то мужиков, время от времени бросал на неё ласковые взгляды. Она сегодня оказалась на высоте — не описалась на сцене от страха, как пророчила Элеонора Степановна, ни разу не сбилась и произнесла речь так, как от неё требовали: четко, выразительно и с задушевной интонацией. И от сознания хорошо выполненного поручения у неё поднялось настроение. Беспокоило только одно — с кем сядет Митя и какое ей достанется место. Она пригубила шампанское, попробовала необыкновенно вкусные пирожные нескольких видов и, попрощавшись с тётей Верой, пошла на занятия.