Два главных героя занимают на сцене центральное место у рампы. Везде, кроме центра сцены, свет приглушен. Яркий луч освещает только главных героев. Вокруг них медленно кружат некие силуэты в белом.
Он не может оставить ее спать спокойно. Она здесь, рядом с ним, запертая в его доме. Порой эта мысль приходит ему в голову, когда она спит.
Она уже привыкла. Она видит, что он пытается не кричать. Она говорит:
— Если вы хотите, я могу уйти. Вернуться позже. Или никогда. Это оговорено в нашем контракте: я остаюсь с вами или же ухожу, как вы решите.
Она встает, складывает простыни. Он плачет. Он не сдерживает рыданий, таких искренних, словно он переживает какую-то страшную несправедливость, которую ему причинили. Она подходит к нему. Она тоже плачет. Она говорит:
— Вы не знаете, чего хотите.
Она думает о разрушающей непоследовательности его жизни, которая делает его ребенком. Она наклоняется к нему, словно желая разделить его страдание, он вдруг не узнает ее. Она говорит:
— Я очень хочу вас сегодня, это в первый раз.
Она просит его подойти. Подойдите. Она говорит, что это нежность, это головокружение, но вместе с тем не стоит этому верить, потому что это еще и опустошение, нечто губительное, ведущее к преступлению и безумию. Она просит его подойти посмотреть на это, на отвратительную, преступную вещь, на грязную, мутную жидкость, сок крови, хотя бы однажды ему придется это сделать, забраться в эту мокрую нору, он не сможет избегать этого всю жизнь. Произойдет это позже или сейчас, какая разница?
Он плачет. Она отходит к стене.
Предоставляет его самому себе. Берет черный платок, смотрит на него сквозь ткань.
Он ждет, чтобы она заснула. А потом, как это часто бывает, он идет в закрытую часть дома. Возвращается с зеркалом, идет в освещенную часть комнаты, смотрит на себя. Гримасничает. Потом ложится и тут же засыпает, отвернувшись от нее и не шевелясь, наверное, из страха, что она снова подойдет к нему. Он все забыл.
Кроме того взгляда несколько дней назад, точно уже неизвестно когда, больше ничего не происходит, только приливы и отливы, да ночью кто-то гуляет по пляжу и плачет.
Они спят, отвернувшись друг от друга.
Обычно она засыпает первой. А он смотрит, как она удаляется, уходит в забытье, прочь из комнаты прочь, от него, из их истории. Из всякой истории.
Этой ночью она вновь зовет кого-то, произнося мучительное, ранящее слово. Неизвестно, что оно значит, может быть, это имя человека, о котором она никогда не говорит. Темное и хрупкое слово, похожее на стон.
Этой же ночью, ближе к утру, когда ему кажется, что она уснула, он говорит с ней о том, что произошло прошлой ночью.