Она говорит: если бы нашу пьесу играли в театре, то один из актеров, одетый в белое, подошел бы к краю освещенной сцены, совсем близко к нам с вами, он был бы замкнут и смотрел в зал, как в самого себя. Он представился бы как главный герой этой истории, мужчина, который все время отсутствует. Он посмотрел бы, как обычно смотрите вы, в сторону моря, в направлении измены.
Он стоит на террасе. День едва начинается.
На берегу моря ночные завсегдатаи.
Он не сказал ей о белом корабле.
Люди на берегу кричат, отрывисто подавая друг другу сигналы об опасности. Полиция прочесывает берег.
Потом слышен только обычный шум ночи.
Он возвращается в комнату. Она никуда не уходила. Он почти забывает о ее существовании каждый раз, когда приходит с моря.
Во сне она, должно быть, слышала, как открывается дверь и шум ночи проникает в комнату. Теперь она слышит, как дверь тихо закрывается, потом шорох шагов, кто-то садится у стены. Едва различимо его учащенное дыхание, потом тишина.
Может быть, она не спит. Он не хочет будить ее, сдерживает себя, смотрит на нее. Ее лицо скрыто под черным платком. Лишь обнаженное тело залито желтым светом, словно тело мученика.
Иногда вместе с рассветом внезапно приходит несчастье. Он обнаруживает ее в желтом свете люстры и хочет ударить это спящее притворным сном тело, которое умеет сопротивляться и красть его деньги.
Он приближается к ней, пытаясь разглядеть еще не сказанную ею фразу, которая позволит ему убить ее, он ищет ее взглядом у самого основания горла, там, в лабиринтах сердца.
Эта фраза будет относиться к кораблю, каким бы ни был ее смысл, она вызовет смерть.
Он ложится рядом. Черный платок соскользнул на плечо. Ее глаза открываются, потом закрываются, она опять засыпает. Глаза открываются, ничего не видя, смотрят, и она вновь возвращается в свое путешествие к смерти.
К концу ночи она просыпается.
Она не произносит слов, которых он ждет, чтобы убить ее. Она встает, прислушивается, спрашивает его: что это за звуки?
Он говорит, что это шум моря и ветра, эхо никогда ранее не слыханных событий, отголоски смеха, криков и призывов, как будто доносящихся с другого берега времени, оттуда, где еще ничего не было известно, призывов, которые этой ночью достигают их дома.
Ее это не интересует. Она вновь засыпает.
Корабля она явно не видела. Не слышала его шума. Она ничего не знает потому, что спала в то время, когда проходил корабль. Это неведение заставляет его взять ее руку и целовать ее.
Она не догадывается, что стала той, которая не знает о корабле. Однако она уже как будто предупреждена о его вторжении в их жизнь, она не смотрит, как он целует ее руки.