Майк посмотрел на него и торопливо кивнул. Чэпмен, отведя оружие в сторону, неохотно занял свое место около металлической двери. Хилл повернулся к остальным «близнецам» и погрозил им темным пальцем. Толстый псих перестал хихикать.
— Это касается каждого из вас. Я больше повторять не буду. Никаких драк и насилия! Ни в этой комнате, ни на территории базы! Вы хотите знать, почему оказались здесь? Вы надеетесь, что попали в сериал «Сумеречная зона»? Нет, господа. Вы в реальном мире, и все только начинается. Поэтому заткнитесь и послушайте доктора Кляйнмана.
Старый ученый вернулся к столу. Хилл обвел хмурым взглядом собравшихся людей.
— Если кто-то из вас попытается напасть на этого человека, — добавил он ледяным шепотом, — вы будете иметь дело со мной. Я церемониться не стану. Расстреляю на месте!
«А парень не церемонится», — подумал Джон.
Доктор Майк побрел обратно к креслу, отряхивая полы помятого пиджака. Кляйнман сел и поправил очки.
— Я понимаю, как эта ситуация выглядит для вас, — сказал он, кивнув. — Но вы должны доверять и мне, и генералу.
Он указал рукой на одну часть «близнецов», затем на другую и, словно представляя две группы гостей, произнес:
— Джон Майкл Смит, прошу вас познакомиться с Джоном Майклом Смитом.
Отец Томас, сидевший на другом конце стола, заплакал.
— Зачем вы издеваетесь над нами? — спросил священник.
Кляйнман ответил ему усталой улыбкой.
— Это не издевательство. Мы говорим о величайшем эксперименте, когда-либо проводившемся в истории человечества.
Хью и Дания Шеридан, теперь уже Смиты, растили мальчика в «Меридиан-Кесслер» — зажиточной соседской общине в Индианаполисе. Воспитывая ребенка, они досконально следовали плану, разработанному специалистами проекта. Они поощряли развитие Джонни Смита любыми возможными способами.
Джонни рос таким же добропорядочным католиком, как и его биологическая мать. Хотя Дания, входя в проект «Седьмого сына», указала себя агностиком, а Хью был атеистом, во имя науки вырядившимся в чужую личину, им удалось создать вполне убедительное впечатление обычной католической семьи. В Великий пост Дания пекла коржи для рыбного торта. Хью помогал устанавливать в церкви кабинки для сбора пожертвований. Они не заталкивали катехизис в голову маленького мальчика и лишь объясняли ему основы христианства. Родители рассказывали сыну, что над людьми был Бог, единый и вездесущий. Они учили Джонни религиозной терпимости и заодно знакомили его с иудаизмом, буддизмом, аспектами шаманизма и атеизма.
Благодаря запланированному поощрению приемных родителей и наследственным способностям биологического отца Джонни с ранних лет увлекался спортивными играми. Сначала это были детский бейсбол и мини-футбол, но затем — как у большинства мальчиков, выросших в Индиане, — любимым спортом стал баскетбол. Когда Джонни исполнилось пять лет, Хью прикрепил на задней стенке гаража широкий щит с кольцом. Аллею, усыпанную гравием, превратили в асфальтированную площадку. Перед ужином папа и сын тренировались в свободных бросках, после чего Хью всегда сажал мальчика на плечи, и когда Джонни вгонял мяч в кольцо, они со смехом бежали наперегонки домой — за стол, где их ожидала мама.