— Атакуют? — переспросила Анна-Мария.
— Демоны, — проговорила женщина. — Они хотят заставить меня снова начать курить. Раньше я была во власти демона табака, но Виктор Страндгорд наложил на меня руки и освободил меня.
Анна-Мария бросила на нее взгляд, полный отчаяния. Только сумасшедших ей еще не хватало!
— Мы запишем это, — сказала она коротко и двинулась дальше к машине.
Свен-Эрик остался на месте и достал из внутреннего кармана пуховика блокнот.
— Он убил Виктора, — сказала женщина.
— Кто? — спросил Свен-Эрик.
— Властелин тьмы, — прошептала женщина. — Сатана. Он пытается проникнуть в нас.
Свен-Эрик положил блокнот обратно в карман и взял холодные как лед ладони женщины в свои.
— Спасибо, — сказал он. — А теперь вам лучше всего вернуться, иначе вы замерзнете.
— Я только хотела, чтобы вы знали, — крикнула она им вслед.
В церкви три пастора разговаривали на повышенных тонах.
— Так делать нельзя, — возмущенно кричал Гуннар Исакссон, идя по пятам за Томасом Сёдербергом, который убирал стулья вокруг потемневшего пятна крови, так что черные очертания места смерти Виктора Страндгорда оказались как бы посреди циркового манежа.
— Очень даже можно, — спокойно ответил Томас Сёдерберг и продолжал, повернувшись к элегантно одетой женщине: — Уберите из прохода ковер. Пятно крови пусть остается. Купите три розы и положите на пол. Пространство надо переорганизовать полностью. Я встану рядом с тем местом, где он умер, и буду говорить. Стулья пусть стоят вокруг.
— Слушатели окажутся со всех сторон от тебя, — проревел Гуннар Исакссон. — Люди будут сидеть и смотреть тебе в спину!
Томас Сёдерберг подошел к невысокому полноватому Гуннару и положил руки ему на плечи.
«Маленький говнюк, — подумал он, — у тебя недостаточно ораторского таланта, чтобы выступать на арене, как древние. На площади. Тебе нужно видеть всех перед собой и при этом стоять за кафедрой, за которую можно спрятаться, если что. Но я не позволю, чтобы твоя ограниченность помешала мне».
— Ты помнишь, о чем мы только что говорили, брат? Мы должны держаться вместе. Я обещаю тебе, что получится хорошо. Людям надо дать поплакать, воззвать к Богу, и мы — Бог — переживем сегодня момент триумфа. Скажи своей жене, чтобы взяла с собой цветок, который она сможет положить на то место, где лежало тело.
«Атмосфера будет потрясающая, — подумал Томас Сёдерберг. — Надо напомнить еще паре человек взять с собой цветы, чтобы положить на пол. Как на месте убийства Улофа Пальме».
Пастор Веса Ларссон сидел, наклонившись вперед, на том же месте, где находился во время беседы с полицейскими. Он не участвовал в дискуссии, а застыл, закрыв лицо руками. Возможно, он плакал — трудно было разобрать.