— Именно это мы и делали! Разве ты не знаешь, какие деньги он платит адвокатам?
— Мы могли бы без них обойтись.
— Ты могла бы. — Филип готов был взорваться от ярости, и Эбби знала почему. У нее хватило смелости встать между ним и его деньгами. Нарушить его тщательно спланированную жизнь. — А что ты скажешь насчет этого? — Он вытащил из верхнего кармана бриллиантовое кольцо и взмахнул рукой в воздухе, будто бросая его ей, но пальцы не разжал. — Разве ты не знаешь, сколько оно стоит? Разве ты не знаешь, сколько я сделал для тебя? Я пожертвовал для тебя всем! — взвыл он. — Всем! Разве ты не знаешь, сколько денег я заработал бы, если бы остался в Сиднее, а не приехал в этот захолустный Бэнкси-Бей? Но я здесь, торчу в этом яхт-клубе, вижу одни и те же лица каждый день и даже кошу газон у твоих родителей.
— Я никогда не могла понять, зачем ты это делаешь, — прошептала она, но Филип ее не слушал.
— Я делал для тебя все, а ты променяла меня… И на кого? — Голос его был полон изумления. Он уставился на Раффа, будто тот был каким-то отребьем. — На этого Финна.
— Это хороший Финн, — мягко сказала она, и Рафф, усмехнувшись, теснее прижал ее к себе.
Филип заметил это.
— Ты оставила меня ради этого…
— Ради Раффа, — сказала она, твердо взглянув на Филипа. — Прости, Филип, но я не та, за которую ты меня принимал. Я старалась, действительно старалась быть такой, какой меня хотели видеть все, но я совсем другой человек. Я — Эбби, и я люблю яркую одежду, я люблю поспать в выходные, я ненавижу деловые ужины в ресторанах, и я не хочу провести всю свою жизнь в судебных палатах. Я люблю собак и…
— Собак! — взревел Филип.
Храбрый Клеппи выбрался из-под ног Эбби и нюхал теперь ботинки Филипа. Тот взглянул на него с ненавистью.
— Ах вот в чем дело! Собак!
— Я знаю, что ты не любишь собак, — кивнула Эбби. — И было очень великодушно с твоей стороны согласиться принять его…
— Великодушно? — Он рассмеялся так, что Эбби вздрогнула. — Да. Я готов был смириться с этим. — Он с отвращением произнес это слово.
— Потому что ты любишь меня? — тихо спросила она, и руки Раффа крепче сжались вокруг нее.
— Любишь? — Филип смотрел на нее так, будто она сошла с ума. — Какое отношение любовь имеет к этому?
— С-с-самое прямое, — запинаясь, проговорила она.
— Ты не понимаешь. Совершенно. Ты со своими родителями вмешивалась в мою жизнь десять лет. Все, на этом кончено! Я заплатил сполна. И я ухожу.
Он быстро повернулся, но Клеппи попался ему под ноги. Споткнувшись, Филип чуть не упал. Клеппи взвизгнул. Филип удержался на ногах, но Клеппи все еще находился между ним и автомобилем. И вдруг…