Со дня гибели Кирилла Черканов практически не спал, если не считать сном то тревожное забытье, в которое его погрузили пережитый стресс и успокоительные препараты, в избытке вколотые ему врачами, спешно прибывшими к институту. Каждый раз, стоило Олегу смежить веки, как он снова проваливался в тот кошмар, снова навстречу ему, не разбирая дороги, едва удерживаясь на ногах, шел шатающийся Бекасов и снова падал на колени, с бледных губ срывались последние слова… Рука поднимала пистолет, приставляя его к виску, палец жал на курок, а Олег каждый раз не успевал отвернуться…
Проще было не спать, но Черканов понимал — вечно бегать от преследующего его во сне Кирилла он не сможет. Кто-нибудь другой пошел бы к психоаналитику — но у Олега не было ни денег, ни доверия к представителям смежной профессии. И тем более, едва ли нашелся бы такой психоаналитик, которому он решился бы объяснить все тонкости своей беды.
Оставался еще один способ решения проблемы. Совершенно дурацкий, нелогичный, необоснованный и вообще кажущийся бредом спятившего на фоне чтения мистической литературы подростка, но зато — единственный. Этот способ Олег нашел, задав себе вопрос: зачем покойный Бекасов может мучить того, кто невиновен в его смерти? Ответ оказался прост, хоть и звучал глупо: Кирилл не был самоубийцей. То есть, де-юре, конечно же, был — он сам поднял пистолет и сам в себя выстрелил. Но де-факто он сделал это не по своей воле, его каким-то образом заставили! А Олег оказался ближе всех в момент выстрела, и потому именно ему неупокоенный дух теперь и снится в поисках того, кто сможет выяснить правду, отомстить, а может, и открыть эту правду общественности, очистив имя Кирилла.
От версии за версту несло шизофреническим бредом, но иных вариантов у Черканова не было. Да и с этим-то… Во-первых и в-главных, он понятия не имел, как именно искать человека, виновного в самоубийстве Бекасова. Во-вторых, попросту боялся — рабочая версия принимала за аксиому возможность вынудить здорового и счастливого человека покончить с собой, и кто сказал, что сам Черканов окажется застрахован от подобного, что его не найдут через несколько дней повесившимся на карнизе в комнате общежития? В-третьих, Олег не представлял себе, что будет, не выполни он желание покойного, а мистические россказни стращали скорым утаскиванием на тот свет неудачника, не оправдавшего надежд мертвеца. Было еще в-четвертых и в-пятых, но до них вряд ли могло дойти дело — в общем-то, Черканову за глаза и за уши хватало даже не первого, а третьего пункта.