— Никогда не думала, что ты струсишь, — грустно заметила она.
Себастиан нахмурился. Фелисити сумела задеть тайные струны его души.
— Я не струсил, — стал оправдываться он, — просто я не хочу выставлять себя на посмешище.
— Тот, кто заботится о детях, не выглядит смешным, уверяю тебе, Себастиан, — тихо сказала Фелисити, не сводя с него глаз.
Себастиан поразился тому, что эта женщина, с которой жизнь обошлась довольно сурово, все еще смотрит на окружающий мир сквозь розовые очки.
— Но я не могу заставлять других людей подражать мне и проявлять заботу о чужих детях. Неужели ты этого не понимаешь? Прошу, прекратим этот разговор, пока я не вышел из себя.
Фелисити нахмурилась. Упрямый идиот, мысленно обругала она Себастиана.
— А что будет, если ты выйдешь из себя? — с вызовом спросила она. — Набросишься на меня с кулаками? Уж не пытаешься ли ты запугать меня, Себастиан?
Желваки заходили у него на скулах.
— Я пытаюсь заставить тебя замолчать, — процедил он сквозь зубы, — но боюсь, что для этого мне придется заткнуть тебе рот кляпом.
Фелисити готова была наорать на него, высказать ему все, что у нее наболело. Но она знала, что таким путем нельзя одержать победу над Себастианом Филбертом.
— Позволь мне от имени руководства центра поговорить со своими приятельницами, — сказала она умоляюще.
С меня довольно, подумал Себастиан и встал из-за стола.
— Если ты не прекратишь ныть, я уволю тебя, — грозно хмурясь, заявил он.
Фелисити прищурилась.
— Ты не посмеешь это сделать. Я нужна тебе.
Однако Себастиан зашел уже слишком далеко, и ему было трудно остановиться.
— Я сделаю то, что сказал, — твердо заявил он.
— Неужели ты действительно можешь уволить меня? — недоверчиво качая головой, промолвила Фелисити.
— Если ты не прекратишь этот бессмысленный разговор, клянусь, я выполню свою угрозу.
Гнев охватил Фелисити. Она старается помочь Себастиану, а он ведет себя как последний идиот!
— В таком случае, я могу уволиться по собственному желанию.
— Если ты это сделаешь, то не получишь пособия по безработице.
— Значит, ты беспокоишься о моей судьбе? О, как это трогательно!
Себастиан снова сел. От его усталости, казалось, не осталось и следа. Он мог продолжать работать. После ссоры с Фелисити у него будто открылось второе дыхание.
— Черт побери, Фелисити, ты прекрасно знаешь, что мне небезразлична твоя судьба. А теперь поезжай домой, у меня много дел, мне надо сосредоточиться.
— Ты упрямый осел, Себастиан, настоящий остолоп. Если ты…
Она замолчала. Подняв глаза, Себастиан увидел, что лицо Фелисити покрылось мертвенной бледностью. На лбу выступили капельки холодного пота.