Делать было нечего, и помполит (помощник капитана по политическому воспитанию, главный идеолог на корабле) устроил нам творческую встречу с матросами и попросил нас рассказать, как делается кино. Мы рассказали.
— Вопросы есть? — спросил помполит.
Пауза. Потом поднялся молоденький матрос:
— Простите, если я правильно понял, то сценарист написал сценарий, оператор снял это на пленку, художник построил декорации, композитор написал музыку, актеры сыграли, директор отвечает за деньги. Так?
— Так.
— Тогда такой вопрос — а что делает режиссер?
Мы стали объяснять, запутались… И матросы поняли, что режиссер — как помполит на корабле: должность большая, зарплата высокая, а делать нечего.
Чтобы разрядить обстановку, помполит попросил рассказать, о чем будет наш фильм. Я рассказал.
— Ну как, нравится?
— Нравится, — вяло похвалили матросы. — Но лучше бы сняли про красивых женщин, рестораны с музыкой и пляж в Сочи…
Вечером к нам в каюту зашел старпом Геннадий Бородулин, с которым мы за время плавания подружились. Хотя на корабле был сухой закон, он его нарушил и принес бутылку спирта. Выпили. Бородулин сказал, чтобы мы не расстраивались:
— Ребят можно понять. Четвертый месяц в море. А сюжет у вас нормальный. Вот только женщины нет.
— Как нет? А Мария?
— Мать сына боцмана? Не то — она в возрасте. Надо молодую, красивую.
— Не обязательно…
— Давай проверим.
Бородулин повел нас в радиорубку и попросил радиста связать его с «Новой Сибирью»:
— Новая Сибирь, Новая Сибирь, я Леваневский, — начал вызывать Комаров в микрофон. — Как слышите? Прием.
— Я Новая Сибирь. Слышу вас, Леваневский, прием.
Комаров передал микрофон Бородулину.
— Новая Сибирь, у нас на борту Тимофеева. Она просит подтвердить условия. Как понял? Прием, — сказал Бородулин.
— Ничего не понял. Какая Тимофеева?
— Лидия Петровна, сорок первого года рождения (в то время 21 год), выпускница кулинарного техникума. Следует по вашему запросу к вам на станцию помощником повара. Просит подтвердить двойной оклад, полярные и трехмесячный отпуск. Прием!
— Что-то путаете вы и ваша Тимофеева. Мы никаких запросов никому не посылали. Конец связи.
— И что мы проверили? — спросил я.
— Это только конец первого акта, — сказал Бородулин. — Антракт.
Антракт был недолгим.
— Леваневский, Леваневский, я остров Беннет! Как слышите, прием? — заговорила рация.
— Вас слышу, прием.
— Ошибка в предписании! Помощника повара запрашивали мы! Как поняли, прием!
— Леваневский, я Новая Сибирь! На связи начальник станции. Товарищ, который с вами говорил, не курсе, он гидролог. Беннет врет! Тимофееву мы вызывали! Как поняли, прием?