— Если хочешь, называй нашу любовь недоразумением, — спокойно произнесла она, откидываясь на спинку стула.
В течение нескольких минут Рейнолд смотрел на нее молча. За это время белки его глаз покраснели.
Сейчас прогремит взрыв, мелькнуло в голове Энн, когда широкие ноздри Рейнолда начали медленно раздуваться.
— Значит, и вся наша совместная жизнь представляется тебе недоразумением, так понимать? — зловеще тихо спросил он.
Энн лишь повела плечом.
— А я смотрю на ситуацию совершенно по-другому… — протянул Рейнолд. — Потому что в отличие от тебя не лгал, произнося слова любви. Любовь и сейчас жива в моем сердце и не умрет никогда.
— И я не лгала тебе! — выпалила Энн. — Признаваясь в чувствах, я искренне верила, что люблю тебя. Но слишком много воды утекло с тех пор. Теперь наши отношения в прошлом и у меня нет ни малейшего желания битый час о них вспоминать!
— Ах так? — с издевательской улыбочкой на губах спросил Рейнолд. Теперь его глаза стали красные, как у больного гриппом, и Энн, глядя в них, внутренне приготовилась к чему-то ужасному. — Тогда постарайся пробудить в себе это желание, или… — Он замолчал, играя на ее натянутых как струны нервах.
— Или что? — потребовала она, по прошествии минуты не выдержав пытки.
— Или я заставлю тебя пожалеть о своих издевательствах надо мной, — произнес Рейнолд таким тоном, каким, наверное, выносят приговоры о пожизненном заключении.
Энн показалось, будто ее грудь вспороли и набили снегом — настолько больно сковало все внутри ледяным холодом. Она страстно хотела узнать, что за «сюрприз» собирается ей преподнести Рейнолд, и в то же время настолько страшилась этого «сюрприза», что была не в состоянии даже пошевелить губами, чтобы задать вопрос и прервать его игру в намеки.
Видя, что она мучается, Рейнолд упивался своей властью над ней и заговорил снова лишь по прошествии нескольких минут.
— Ты помнишь, как я помог вам вытянуть Дэниела из болота, в которое он добровольно забрался? — нарочито медленно произнес он.
У Энн потемнело перед глазами.
— При чем тут Дэниел? — с плохо скрытым волнением спросила она.
— Может, и ни при чем. Но мне известно, как сильно ты его любишь.
— Да, люблю! — воскликнула Энн, чувствуя, как что-то тяжелое наваливается на сердце и легкие, мешая дышать и пугая.
— И я уверен, что его несчастья заставят тебя сильно страдать, — произнес Рейнолд, тихо, но отчетливо выговаривая каждую букву и не моргая.
— Ты ничего ему не сделаешь! — выпалила Энн, напрочь забывая о своем намерении не терять самообладания.
— Это еще почему? — Губы Рейнолда растянулись в мерзкой ухмылке.