Зинка силилась что-то сказать, но не могла. Лицо, голову, плечи, словно огнем обжигало. Она застонала. Заскребла пальцами по берегу.
— Где мы? — спросила Ольга, придя в сознание.
— На том свете, мать твою! Кто так жадничает, как ты? Даже перевести дух не дала! Все мало тебе этой рыбы! — терла зад Лидка. И прикрикнула зло:
— Чего развалилась? Вставай! Оглядеться надо, куда нас черти выбросили? Смех сказать, без лодки остались. На чем вертаться в Усолье? На помеле что-ли? Так оно одноместное!
— Да помолчи хоть! Где Дуня, Зинка? Как они? — сцепила зубы от боли Ольга.
Дуняшка отползла подальше от громадной медузы. Села. Оглядываясь по сторонам. Темно. Лишь голоса доносятся еле слышно. Ощупала скалу вокруг себя. Чуть ниже — обрыв. Там внизу — море, буря. Холодно. Страшно. Липкий пот по спине бежит. Зубы чечетку выбивают. Не удержать их.
— Эй, девки, где вы? — зовет, трясясь всем телом.
— Да тут мы! Пробирайся тихо! — зовет Лидка, вглядываясь в темноту.
Дуняшка, осторожно ступая, подошла и села рядом с Ольгой.
— Как ты? — прижалась вплотную.
— Ноги. Перелом, наверное! Болят.
— Дай гляну, — ощупала ноги Ольги. Та вскрикнула.
Не перелом. Успокойся. Вывих. А другую ушибла. Потерпи. Сейчас вправлю, — ухватилась за пятку. Ольга от боли закричала дико. Мгновенная боль, как вспышка молнии, пронизала все тело.
— Теперь все. Скоро пройдет. Сможешь ходить, — успокоила Гусева.
— А Зинка где? — спохватилась Ольга.
— Не знаю. Глянуть надо. Поискать.
Зинка сама подняла голову. И ругаясь на чем свет стоит, жаловалась на головную боль. Даже в темноте бабы увидели, как окровавлено, ободрано ее лицо. Волосы и шея в крови. Зинка с трудом открывала рот.
— Бабы, где мы? — спросила испуганно.
— Дай рассветет. Тогда увидим. А пока не больше тебя знаем, — огрызнулась Лидка. И содрав с шеи чудом уцелевший платок, пошла намочить его в воде. Волна окатила Лидку с ног до головы и едва не унесла обратно в море. Лидка вернулась, матерясь. И, подав мокрый платок Зинке, предложила:
— Оботрись. Морская вода быстро залечит царапины. Одно боязно, как у тебя с головой?
— Всю дурь вытряхнуло! — ответила Шалава и, всмотревшись в светлеющий горизонт, вскрикнула:
— Бабы! Да мы не на своем берегу! Нас унесло черте куда! Как домой попасть отсюда?
— Слава Богу — живы! И не очень потрепаны, — ответила Ольга смеясь.
— Иди-ка ты! Не потрепаны? Тебе мало? Ну, так знай, я с тобой в море больше не выхожу! — крикнула Зинка.
— Да хватит, дайте вернуться, чего завелись? — урезонивала баб Дуняшка.
Лишь к вечеру третьего дня, когда буря улеглась, к острову Птичий, куда шторм выбросил женщин, подошло научное судно, изучающее миграцию северной гагары, и взяло на борт усольских женщин.