Инженер с интересом посмотрел на Юрия Алексеевича.
— Странно, — сказал он. — Нормальный, так сказать, средний человек попытался бы узнать, каким будет он или окружающие завтра и послезавтра.
Леденев засмеялся.
— Может быть, — сказал он. — Но вы забыли о моей профессии. Вся соль ее в интересе к прошлому, которое необходимо восстановить, воссоздать в воображении ситуацию, которой уже нет, но она была.
Травин не ответил. Он взял еще сигарету, закурил, смотрел в зашторенные окна отсутствующим взглядом.
Леденев молчал тоже.
— Знаете, — заговорил наконец Михаил Петрович, — мне кажется, что я виноват в смерти Марины.
— Почему вы пришли к такому выводу?
— Вы сказали однажды, когда встретились со мною впервые, что прокуратура получила анонимное письмо, где говорилось о самоубийстве Марины.
— Было такое дело.
— Так вот, я, помнится, категорически возражал против подобной версии. Не верил и в несчастный случай, она была очень хорошим пловцом. Тогда остается одно: Марину убили. Кто? Зачем? Я вспомнил о ее подавленном состоянии в последнее время, она пыталась скрыть его от меня, но тщетно. А теперь вижу, что ошибался. Прав был анонимный информатор: Марина покончила с собой. И в смерти ее повинен я один.
— По каким соображениям вы так считаете, Михаил Петрович?
— Мне казалось, что такого сильного чувства, как мое к ней, у Марины не было. А теперь думаю, что это не так. Марина любила меня, но не могла переступить через свою совесть. Она знала что отберет у моих детей отца, и не могла пойти на это, тем более что сама росла сиротой. Я не должен был позволять зайти нашим отношениям так далеко. Потому и вина вся ложится на меня.
— Между прочим, — сказал Юрий Алексеевич, — в Уголовном кодексе РСФСР есть статья 107, предусматривающая ответственность за доведение до самоубийства. Но это не тот случай… Не надо брать на себя того, чего не было в действительности.
Семен Гаврилович Дынец вошел в зал Центральной телефонной станции, обвел глазами томящихся в ожидании переговоров людей, мысленно выразил им сочувствие и направился к окошечку, где принимали плату за телефонные переговоры в кредит: Мария Михайловна подзадолжала в этом месяце, беспрерывно вызывая Москву, их непутевого сына, выкинувшего такой неожиданный фортель.
У окошечка стояла небольшая очередь, человек шесть. Семен Гаврилович встал за спиной высокой тоненькой блондинки, блондинка нетерпеливо вертела головой, вздыхала, ей, видимо, не хватало времени, а очередь подвигалась недостаточно быстро.
Девушка, наконец, не выдержала, рванулась в сторону и едва не бегом покинула зал. Дынец подумал, что очередь стала короче, ведь и он торопится тоже, и тут впереди стоящий гражданин стянул соломенную шляпу с головы, носовым платком обтер вспотевшую голову, дни в Трубеже стояли жаркие, и глаза Семена Гавриловича ткнулись в коротко остриженный затылок.