Третья история «Контрразведчика» — «Десант в прошлое» — остросюжетнее — хотя, казалось, куда уж более — двух и написана на еще более высоком художественном уровне. Это уже детектив не столько «шпионский», сколько военный, антифашистский и с явной заявкой на исторический подтекст. «Десант» начинается вполне традиционно — с «обычного» уголовного преступления, с убийства в поезде. Однако, постепенно выясняется, что это не убийство, а самоубийство. Что не советского гражданина Миронова убили и сбросили с поезда, а бывший германский разведчик Герман фон Штакельберг, присвоивший себе имя Миронова, добровольно ушел из жизни, потому, что понял: расплаты за содеянное избежать не удастся.
Есть в этой повести нечто от невероятных воскрешений когда-то широко известного лейтенанта Клосса. Помнится, Клосса сжигали, расстреливали, а лейтенант в каждом следующем киновыпуске воскресал. Вот и тут нечто в этом роде. Миронова расстреляли из автомата на краю могилы, похоронили, но в могилу ударил снаряд, выбросил из нее еще живого патриота, его подобрали занявшие город советские войска, выходили наши медики, и Миронов много лет жил, потеряв память, под чужим именем. Лишь случайная контузия вернула ему память и имя… Кому-то такой завив событий покажется, может, маловероятным. Но он вполне мог быть: война есть война. К тому же, главное — это то, ради чего рассказывается загадочная история.
В «Десанте» уже отчетливо вырисовывается та философия современного чекиста, которая только-только намечается предыдущими историями. Расследование здесь ведет тот же самый Юрий Леденев, только находящийся в отпуске, на Черном море. Он случайно оказался соседом Лжемиронова по купе и уже не мог не ввязаться в эту историю, не мог отойти в сторону. Леденев действует здесь не по требованию службы, а по долгу совести, ему просто необходимо разобраться в происшедшем. И хотя, как прежде, Леденев немногословен, уже в самих поступках его отчетливо просматривается та философия, которая не доступна ни Бонду, ни Рэмбо, ни тем более Терминатору… Упомянутой философии следует не только один Леденев — многие. Например, его сосед по санаторной палате — военврач Иван Никитич Ковтун, кредо которого очень точно выражено в следующих его словах: «Вся моя жизнь посвящена тому, чтобы снимать нагрузку, которую бытие изливает на человеческую психику, и каждый случай добровольного ухода из жизни — мое поражение…»
Столь же близко все принимают к сердцу и другие герои «Контрразведчика»… Не все еще русские люди очерствели сердцами и живут по принципу «моя хата с краю». Далеко не все… И их, неочерствевших, будет куда больше, если к читателю придут не «Рэмбо» с Флемингом, а такие замечательные, написанные для ума и сердца, романы, как «Контрразведчик» Станислава Гагарина.