— В таком случае, зачем ты пожаловал сюда?
Мазер поймал на себе взгляд его небольших серых глаз. Росситер первым отвел взор.
— Потому, что мне кажется, что мой проступок в Альбионе сейчас дает о себе знать.
— О, черт побери, — пробормотал Росситер и стал возиться с биноклем.
Странным образом, вспоминал Мазер, в его бытность в Альбионе он только в обществе Росситера чувствовал себя настоящим мужчиной. Тогда как, должно быть, Росситер и сейчас был женат. Это, как догадывался Мазер, произошло, как только он стал директором школы. Его жена жила в замке — так называли мальчишки дом в самом конце школьных угодий, на отвесном берегу над озером Мичиган.
Росситер, который в течение своего трудового дня был для всех в школе если не столпом, то хотя бы башенкой авторитетности, под вечер шел домой, обремененный книгами и небольшим коричневой кожи саквояжем. В нем он держал смену постельного белья. Меряя шагами тропу, он был похож на коробейника, продающего товар, который ему самому не нравится.
— Я должен знать все, что произошло потом, — сказал Мазер, — и еще, кому, кроме нас, это известно.
— Возможных источников слухов было не так много, — сказал Росснтер, продолжая возиться с биноклем. — В этом году сюда прилетала иволга. Видишь эту лиственницу, вторую от клена? Иволги вешают на ее ветвях гнезда, похожие на дамские сумочки. Птичка нашла кусочек рождественских блестков и вплела его тоже. — Он поднял бинокль к глазам. — Полагаю, ты сам был тоже осторожен? Никаких психоанализов и прочих сеансов откровения?
— Я люблю одну женщину, Клэм, — вдруг признался Мазер, хотя не собирался этого делать. В своих мыслях он уходил от правды, которую искал. Джанет заслуживала большего уважения, чем он ей оказывал в его положении. — Но это не имеет отношения к тому, о чем мы заговорили.
Росситер посмотрел на него.
— Думаю, что это может иметь отношение. Да, может.
— Я хочу точно знать, кому это было известно?
— В то время? — Росситер отложил бинокль. — Если она хочет, чтобы я наблюдал за ней, пусть лучше сделает окошко в своем гнезде, — сказал он, имея в виду, разумеется, иволгу. — Ну, например, знал я, знали мальчик и его отец, — к счастью, не было матери, — и еще знал адвокат. Кстати, он все еще наш адвокат, Вэс Грэхем. Хороший друг нашей школы, но своих сыновей он в нее не послал! — Росситер не пытался скрыть свою обиду. — Не думаю, что возможна утечка из этого источника. И, разумеется, не от мальчика. Все очень хотят это забыть. Я имею в виду двух главных участников. Сейчас, оглянувшись назад, ты ведь не станешь утверждать, что мальчишка ни в чем не виноват, не так ли?