Анри вышел из гостиной и начал надевать пиджак. Лилиан наблюдала за ним, стоя возле двери.
— Что ты скажешь Мисти?
— А тебе не все равно? Скажу, что ты уехал путешествовать и, возможно, мы больше никогда не увидимся… Она поймет. Дети быстро привыкают к переменам. Через пару недель Мисти забудет о тебе.
Лилиан не заметила, как он помрачнел, услышав эти слова. Она думала о том, как будет жить дальше. Без него.
— Верно.
Проклятье! Она даже не взглянула на меня! Я вошел в эту дверь с извинениями и шампанским, а ухожу только с воспоминаниями… Она даже не смотрит на меня! — в бешенстве думал Анри.
Он в последний раз оглянулся, чтобы сохранить в памяти лицо женщины, подарившей ему незабываемые дни, и вышел.
Лилиан потребовалось несколько минут, чтобы понять, что Анри больше никогда не войдет в эту дверь. Он ушел из ее дома… из ее жизни. Только тогда слезы побежали по ее щекам…
Позже, когда плакать уже не было сил, Лилиан решила, что ей надо сделать. Уехать из Марселя.
Она беременна. Но живот станет заметен только через несколько месяцев. К этому времени она будет уже далеко отсюда, там, где никогда даже случайно не встретит Анри. Она уедет из Марселя и будет жить дальше. Снова одна… Нет, не одна.
Лилиан положила руку на живот и закрыла глаза. Не стоит жалеть себя. Ей есть для чего продолжать жить. И она сделает все, чтобы ее дети были счастливы!
— Ты снова выглядишь мрачнее тучи, Лилиан. Ты же знаешь, что так нельзя. Мисти все чувствует. И она переживает за тебя.
Лилиан посмотрела на мать и выдавила из себя слабую улыбку. С каких это пор ее мамочка стала такой заботливой? Когда это она начала стричься у модных стилистов и носить брючные костюмы?
Последние четыре недели стали для Лилиан днями откровений и сюрпризов. А все потому, что в тот день, когда Анри навсегда ушел из ее жизни, она сняла телефонную трубку и позвонила родителям.
Лилиан ожидала, что они предложат ей погостить у них в Австралии. Она уже накопила некоторую сумму, правда это были деньги для Мисти, но раз уж сложилась такая ситуация…
Однако вместо этого Пенни Пинк сообщила дочери, что первым же рейсом вылетает во Францию.
Вскоре Лилиан продала свой домик в Марселе и сейчас помогала матери подыскивать жилье в Тулоне, где уже обосновалась сама.
— Хороший дом. А ты что думаешь? — обратилась Пенни к дочери, осмотрев двухэтажный особнячок.
— Ну, я не знаю… А что, если тебе здесь вообще не понравится? Я имею в виду… мм… вы с папой уже долгое время живете в Австралии, а Тулон, ну, в общем, это не Мельбурн…
— Понимаю, — ответила Пенни, закрыв блокнот, где делала пометки о каждом доме, который они смотрели. — Но мы как раз собирались переезжать. Хотели прилететь к тебе на Рождество и сообщить, что теперь будем жить неподалеку. Но раз уж так получилось, то мы можем и поторопиться. Тем более что так нам удастся всем вместе отпраздновать Рождество в новом доме, на новом месте…