— Какому еще "королю"? — непонимающе уставился на Дмитрия Старый.
— Случилось там проехать Бабаеву Кириллу Николаевичу — вот кого я запомнил, так запомнил. Он до Херни, на макаронах сидел, и сумел, сука, в первые же дни сообразить, куда ветер дует — не за границу стал сваливать с чемоданами долларов, а все свои склады и заводики приказал под охрану взять — купил за макароны и ментов и вояк. Вот у них в районе ни одного детсада, ни одной школы не спасли — кроме тех детей, кого свыше было спасти позволено…
А через нас он чего поехал — тот самый хлебзавод из нашего города ему приглянулся — разнюхивал сволочь, чего из оборудования можно вывезти.
— Ну, чего так и сволочь? — пожал плечами Крысолов, — все так делали…
— Делали, только не все людей воровали, и ноги им перебивали, — вздохнул Дмитрий, и кивнул на отставленную в сторону негнущуюся ногу — это у меня от него, на долгую память, так сказать. У него по пути неприятность видишь, приключилась — сердце прихватило, чего и испугался он до полусмерти. Так-то он достаточно смелый был, не боялся по замертвяченым городам шататься да на месте смотреть, где чего урвать можно. Как Радзивилл, какой-нибудь ездил — колонна на джипах, сам — на "Хаммере", их у него аж три штуки было, бэтр — впереди… А тут натурально перетрусил. Может, того даже, что его пристрелят сразу свои же — да и объяснят все по-простому — перекинулся, дескать, бывает. Ну, его к нам привезли, я его быстро, вообще-то, подлечил — фентанил, аспирин, нитроглицерин внутривенно — отжил он буквально через час. Он меня зауважал. А еще больше — после того, как ко мне в тот же день утопленника привезли — а я его отреанимировал. Мне тогда просто-напросто повезло — октябрь уже стоял, вода холодная была, вот он и продержался тех пятнадцать минут, что ко мне везли. Еще бы минут на пять-десять больше — все. Никакие примочки не помогли бы, даже секретные рецепты коренных народов Крайнего Севера. Ну, и надо сказать, бригада у меня там была опытная, дефибриллятор импортный, адреналина мы на него извели кучу — вот и получилось. Его это, однако, так впечатлило, что он давай меня к себе уговаривать личным доктором идти. Все, чего, душа пожелает, обещал. Я бы может, и согласился, да к тому времени у меня там любовь нарисовалась. Жила там одна медсестричка, одна в домике, да родители у нее старенькие были. Я ему про всех них заикнулся — Бабаев только поморщился:
— Хрена ли тебе в них? Бабу — другую найдешь, говорю же тебе — у меня в поселке их немеряно. А эти… Им и так скоро подыхать. Кто они тебе? Ну, и плюнь.