Восемь стволов били практически не умолкая. Пули рвали серые, покрытые грязной слизью, чем-то похожие на собачьи тела, отбрасывали их назад, заставляли визжать и корчиться. Часть из нападавших так и оставалась лежать в придорожной пыли или на исцарапанном сталью асфальте. Но другие упрямо поднимались и с прежним упорством и яростью продолжали ползти на нас, волоча за собой перебитые конечности. Их достреливали, правда лишь когда позволяли время и ситуация, или когда изуродованные твари подползали уж очень близко.
— Вперед! Товарищ полковник, вперед! — прокричал насмерть перепуганный Серебрянцев. Он так и сидел у меня за спиной, намертво вцепившись в погнутый ствол КПВТ. — Чего вы медлите?! Скорее! Давите их!
Ага, как же… давите… Я выругался самыми последними словами, проклиная как упырей, так и старого болвана, который лезет со своими идиотскими советами. Да стоит мне наехать хоть на пяток этих уродов, и все, конец. Мертвые твари мигом превратятся в тягучую клейкую как смола массу и налипнут на колеса. Еще пяток, и колесные арки будут забиты. Вот тогда мы встанем. Вот тогда точно смерть. Значит, остается лишь один-единственный выход — отступать, съехать с асфальта, и уходить вдоль берега видневшегося невдалеке озера или пруда.
— Серебрянцев, живо внутрь! — завопил я, отчетливо понимая, что оставаясь на броне, старик мешает абсолютно всем. — Эй, кто-нибудь, заберите его! — Этот приказ был обращен уже к людям, которые в бою привыкли думать головой, а не задницей перемазанной в жидком поносе.
Заметив, что ученого, наконец, отодрали от пулемета и запихивают в один из десантных люков, я вздохнул с облегчением. Одной головной болью меньше. Теперь займемся главным. Я во всю глотку проорал: «Держитесь!» и тут же рванул «восьмидесятку». Разворачиваясь молил бога, чтобы никто из моих товарищей не свалился под колеса. И бог видать услышал. Вроде как обошлось. По крайней мере, воплей и отчаянных требований тормозить не последовало, да и грохот выстрелов не утих ни на секунду.
Краем глаза я мог наблюдать за нападавшими. И то что я видел, мне категорически не нравилось. Упырей пока сдерживали, но они все уверенней и уверенней сжимали кольцо. Это плохо, очень плохо. На круговую оборону у нас не хватит стволов. Понимая это, я поспешил вырваться из окружения.
Однако это место и впрямь было проклято. Низинка, по которой я намеревался промчаться, оказалась затопленной водой. Низкие серые облака отражались в мозаике больших чернильно-черных луж. Их берега терялись в грязно-буром ковре полусгнившей травы, ныряли под голые ветви чахлого кустарника.