Дверца приостановила свое движение, однако на этот момент щель между ее краем и ободом составила уже несколько сантиметров. Этого было вполне достаточно, чтобы упыри начали просачиваться внутрь. Я с ужасом заметил, как сквозь образовавшийся зазор продавливается серая, поблескивающая слизью масса.
Именно в этот момент на помощь двум своим товарищам пришел Нестеров. Милиционер накрыл ладонями пальцы Клюева, и все вместе они захлопнули крышку.
Хорошо, что возле люка оказался именно Нестеров, — пронеслось у меня в голове. — Окажись там я или кто другой могли ведь и не осилить!
Похожий на прокисшее тесто кусок стек с края люка и шлепнулся на пол. Отрезанный от тела упыря, он несколько раз дернулся, но был тут же растоптан подошвами ботинок.
Победа! Теперь лишь оставалось просто запереть люк. Просто? Вышло все не так уж и просто. Вот именно этой мелочи мы как раз и не успели сделать. Крышку вновь рвануло вверх. На сей раз с такой страшной силой, что всех, кто ее удерживал, буквально оторвало от пола, и они повисли в воздухе, как связка нанизанной на леску плотвы. Люк распахнулся сантиметров на двадцать, и на фоне льющегося из него света тут же мелькнули серые тени.
Возможно, это стало бы нашим концом, не окажись у Ертаева гранаты. «Лимонка» мигом полетела в образовавшийся проем. Мурат будто почуял приближение опасности, и поэтому заранее отстрелил спусковую скобу. Интересно, чтобы он делал с гранатой, успей Клюев или, к примеру, Нестеров задвинуть засов? Эта мысль мелькнула у меня в голове одновременно со взрывом прогремевшим за бортом.
По броне застучали осколки. Крышка дрогнула и, поддавшись усилиям трех человек, стала закрываться.
— Налегли, мужики! — прокричал бессильный чем-либо помочь Леший.
Мужики и впрямь налегли, да только и на этот раз человеческих сил оказалось не достаточно. Движение бронированной плиты сперва замедлилось, затем она замерла, а через мгновение вновь пошла вверх.
Вот тут уж действительно всем стало жутко до усрачки. Мы исчерпали все резервы своей изобретательности, своего столь изворотливого разума. Отныне нашими действиями управляли лишь примитивные первобытные инстинкты.
— А-а-а! — с этим криком я попытался четвертым вцепиться в рукоять люка. Тщетно. Пальцы соскользнули с плотного клубка грязных, потных, измазанных в кровь человеческих рук.
— А-а-а! — завопил Блюмер и обеими руками вцепился в край люка.
Все, хана! Теперь полная хана! — пронеслось в голове, когда я заметил этот безумный поступок. Только я не мог понять чему хана рукам «космонавта» или всем нам.