К концу февраля, со всех концов виноградника, доставлялись кисти винограда, потому что гроздь на одной лозе могла заметно отличаться от грозди на другой. Ягоды давили, измеряли содержание сахара, после чего шли длительные совещания хозяев и управляющего. Тут виноградарь становился химиком. Теперь наставал его черед высказать свое окончательное суждение, зависящее от результатов измерения содержания сахара и кислоты. Если в ягодах было слишком много сахара, туда следовало добавить кислоты, если же сахара недоставало, виноградарь не мог ничего сделать. Добавлять в вино посторонний алкоголь категорически запрещалось.
Итак, они ждали каждый день. Окончательное решение оставалось за Гаем, обладавшим природным даром винодела, который он постоянно развивал. У него был всеми признанный вкус, и он очень хорошо знал свойства своего виноградника. Красные вина Бэлль-Эмбер славились превосходным букетом, нежным и изысканным. Вина обладали мягким глубоким цветом и потрясающим сочетанием кислоты и танинового привкуса. На винограднике росли два сорта ягод, оба превосходные, но в неразбавленном каберне присутствовало нечто, делающее вино поистине великолепным.
Итак, они ждали. Грозди должны были созреть в точности до той стадии, чтобы их можно было собирать. Время стояло тревожное, но не для Кэрин и Пипа. Их все удивляло и возбуждало! Это был первый сбор винограда со времени их возвращения в Бэлль-Эмбер, и ничто не могло омрачить его очарования!
С каждым утром Кэрин все с большим трудом удавалось отправить Пипа в школу. Он даже додумался разыграть из себя больного со всеми признаками перитонита, пока Гай не пообещал ему, заранее предупредить о дне сбора. В этот день Пип сможет остаться дома и, более того, помочь убирать урожай. В уборочной машине для него всегда найдется местечко.
Когда Кэрин совершала бесконечные экскурсии по винограднику и погребам, ей казалось, что все в поместье заняты одним: совещаниями и обсуждением чудесного события — сбора винограда. И только предгорья, перламутровые с утра и ярко-розовые на закате, хранили безмолвное молчание.
День начинался розовым рассветом, и вскоре солнце разбудило Кэрин. Она отбросила простыни, взяла батистовый пеньюар лимонного цвета и накинула его на себя. Это было прекрасное утро, предвещавшее прекрасный день. Кэрин подошла к окну и отдернула шторы, наблюдая, как розовато-золотистый морской конек резвится в пруду, изгибая свой хвост. Она стояла, запрокинув темноволосую голову к небу. Ей хотелось взлететь к нему, она чувствовала себя юной и невесомой, а ее глаза, устремленные ввысь, были на редкость красивы! Начинался день, новый день ее жизни!