Рыцари Христа. Военно-монашеские ордены в средние века, XI-XVI вв. (Демурже) - страница 14

Это выражение использовал святой Бернард в проповеди, написанной им для ордена Храма, — «De laude novae militiae» («Похвала святому воинству»). В одном знаменитом рассуждении он противопоставил это новое рыцарство, защищенное двойными латами из железа и веры, рыцарству мирскому — пустому, суетному, алчному; прибегая к игре слов, очень популярной в то время, он militia противопоставлял malitia:

Когда собираешься покинуть последнее, чтобы примкнуть к первому, — это и есть обращение.

Итак, появлению концепции военно-монашеского ордена способствовала эволюция западноевропейского общества; но воплотилась эта концепция в сфере деятельности этих орденов, в Иерусалиме, — именно он был их колыбелью: «Рыцарство нового вида… только что родилось, а как раз эти земли некогда посетило “восходящее солнце” во плоти, явившееся свыше»[36].

Чтобы эта концепция обрела конкретный облик, требовалась удобная возможность. Она появилась в результате крестового похода или, скорее, последствий его успеха. Латинские завоевания сделали паломничество в Иерусалим и Святые места делом более простым, но не всегда более безопасным. Со времен Клермонского собора церковь выражала заботу о безопасности паломников; теперь последняя зависела от безопасности латинских государств. Военные ордены и были созданы для удовлетворения этой двойной потребности.

К моменту, когда участники Первого крестового похода двинулись в путь, территории Восточного Средиземноморья были поделены между тремя державами:

— Византийской империей, греческой и христианской, которая в результате нашествия тюрков-сельджуков (битва при Манцикерте, 1071 г.) только что лишилась едва ли не всех владений в Малой Азии;

— сельджуками, принявшими ислам, которые отныне контролировали халифат Аббасидов в Багдаде — суннитский, включавший Персию, Месопотамию и Сирию. Фактически этот халифат был расколот на соперничающие эмираты, тюркские или арабские;

— халифатом Фатимидов в Каире — шиитским, а следовательно, схизматическим по отношению к суннитской традиции. На время сельджуки отобрали у него Палестину, но в 1098 г. Фатимиды вернули себе Иерусалим.

Призыв Урбана II, прозвучавший 27 ноября 1095 г. в Клермоне, встретил чрезвычайно живой отклик, и пестрая вдохновленная толпа — где все-таки было немало рыцарей — весной 1096 г. отправилась в путь, не дожидаясь баронов, сеньоров и рыцарей, к которым папа обращался в первую очередь. Именно такая реакция на призыв папы, как и слова последнего, придала этому крестовому походу его характерные черты — облик вооруженного паломничества с целью освобождения могилы Христа, что и впоследствии останется центральной идеей крестовых походов. Первые крестоносцы — участники того, что принято называть «крестовым походом народа», — двинулись по суше, через Германию, Венгрию и Византию. За ними последовал «крестовый поход баронов» — в некотором роде официальный крестовый поход, — которым предводительствовали Раймунд де Сен-Жиль, Готфрид Бульонский и другие. Фактически в течение 1096 г. из Европы одна за другой выступило несколько крестоносных экспедиций. Все крестоносцы сошлись в Константинополе, где император Алексей I Комнин, очень встревоженный, думал только об одном — как бы побыстрее отправить эти малодисциплинированные контингенты в Малую Азию, предварительно получив от их командиров клятву верности и обязательство вернуть Византии все, что они смогут завоевать (Малая Азия и Антиохия еще двадцать пять лет назад были византийскими).