Дронго попросил всех собраться в кабинете директора, куда принесли дополнительные стулья. Кроме комиссара Аламейды и следователя Лопеса, здесь находились оба переводчика, а также приглашенные Дронго свидетели, так или иначе оказавшиеся втянутыми в эти преступления. Зоя Фигуровская села рядом с Аидой. В свою очередь, Паруйр уселся с другой стороны от своей супруги. Вязанкин и Хворостова устроились на стульях ближе к окну, взяв друг друга за руки, словно опасались, что здесь их могут разлучить. Наконец недалеко от них устроился Дастан. Он был, видимо, не в себе и все время качал головой, что-то тихо приговаривая. Все понимали, что смерть Линары на него сильно подействовала. И все ждали, что именно расскажет им Дронго. Аламейда, все еще не совсем понимавший, что именно происходит, недовольно оглядывал всех присутствующих, пытаясь определить, кто из них мог быть убийцей и почему он сам не сумел сделать определенный вывод, который уже сделал этот непонятный эксперт. В этот раз вопреки обычным правилам Дронго решил пригласить Джил, чтобы она услышала все, что он скажет. Джил сидела в углу, с опаской и тревогой оглядывая собравшихся, словно ожидала от них какого-то подвоха.
Дронго подошел к столу, посмотрел на собравшихся, затем обернулся к комиссару:
– Я думаю, мы можем начинать.
– Давно пора, – недовольно проговорил Аламейда. – Расскажите нам наконец свою версию этих преступлений.
– Как вам известно, – начал Дронго, – накануне подписания большого контракта сюда приехала компания российских бизнесменов, совладельцев крупной акционерной фирмы. Три пары наших гостей, которые решили отдохнуть в этом красивом месте и великолепном отеле. Как вам известно, фирма создавалась известным казахским бизнесменом и предпринимателем Карибаем Молдобаевым. Он подключил к этому проекту начинающего тогда бизнесмена Михаила Фигуровского, и они достаточно быстро раскрутились, сумев поднять капитализацию компании почти в восемь раз. Это я узнал из официальных данных, которые есть на сайте компании. В какой-то момент им понадобились свободные средства, и тогда к делу подключился Паруйр Торосян. Он согласился взять свои деньги в виде двадцати процентов акций, которые соответственно были ему выданы обоими компаньонами. При этом Молдобаев сознательно ограничил себя в контрольном пакете, так как имел пятьдесят процентов плюс одна акция.
Комиссар поморщился. Он не совсем понимал, зачем нужны такие подробности. Пока переводчик переводил, он демонстративно обратился к следователю: