В общем, оставшиеся до парада дни пролетели как-то незаметно, однако к моменту часа «Х», который должен был ознаменовать собой прибытие инспектирующей особы, я сделал все, что мог, о чем со спокойной душой и доложил вернувшемуся с утра пораньше графу. Тот только вздохнул и сообщил, что был в столице, где узнал, что его сосед граф Эмирган впал в немилость к герцогу, так как, по словам великосветского вельможи, «был крайне неучтив в речах, а также содержал местное ополчение в крайне постыдном состоянии».
– Эмирган всегда был слишком остер на язык, – с тяжелым вздохом рассказывал отец Эрнесты. – В свое время он был приближен ко двору, но именно за неумение сдерживаться его отправили с глаз долой. Впрочем, он всегда выбирался из подобных ситуаций без особых проблем, уверен, что и сейчас выкрутится.
И вот пришло время парада.
Герцог со свитой прибыл буквально за час до парада и, выслушав приветствие графа, согласился на его уговоры перекусить, дабы мы все успели подготовить в лучшем виде для смотра. Я, естественно, был приглашен на этот перекус и, пока гости неторопливо кушали, буквально не находил себе места. Надо сказать, что сам герцог произвел на меня впечатление этакого старого солдата, которому тесна и даже противна его новая должность. Высокий, седовласый, с волевым лицом, он отличался какой-то резкостью движений, у него то и дело проскакивали крепкие выражения и слышались командные нотки, да и вся его свита больше походила на оперативный штаб какого-нибудь командующего, чем на расфуфыренных вельмож.
– Господин Крас, слышал, что вы приложили руку к подготовке будущего смотра, – неожиданно сказал герцог, завершив трапезу и промокнув салфеткой губы.
Я покосился на сидевшего рядом графа, лоб которого тут же покрылся испариной, и коротко кивнул:
– Да, герцог, надеюсь, это не запрещено?
– Что вы, господин учитель, отнюдь, мне даже интересно, что вы посоветовали нашему графу.
Я пожал плечами:
– Скоро увидите.
– Что ж, я не против. – Герцог резко встал и, бросив взгляд на графа, скомандовал: – Ведите, посмотрим на ваших увальней, авось чем удивят.
Мы прошли на балкон третьего этажа. Он нависал над площадью, расположившейся между внешней стеной и самим замком – довольно большой, вмещавшей в данный момент не только солдатские шеренги, но и приличную толпу зевак, жавшихся к стенам.
Я оглядел стройные ряды, отметил белые полосы разметки, нанесенные на брусчатку, и едва сдержал вздох облегчения – Крум и мои ребята не подвели. Про разметку я вообще вспомнил уже утром. Во время тренировочного прохода мы делали подобную на плацу, и она хорошо помогла солдатам держать строй. К счастью, мои ученики тут же вызвались помочь и, судя по аккуратным полосам, подошли к этой работе со всей ответственностью.