Он серьезно посмотрел на нее. В эту минуту Шерли очень-очень сильно захотелось, чтобы вокруг не было никакого банкета, не было гостей, а были только они с Далласом… Если представить себя на диком пляже, среди пальм и белого песка, среди бирюзовых отмелей, где нежный ветерок…
— Шерли, выйдем на балкон?
Она очнулась.
— Что?
— У меня есть несколько минут, — говорил Даллас, увлекая ее за собой в сторону небольшой террасы, где росли живые цветы. — Я мечтаю говорить с тобой гораздо дольше, но, к сожалению…
Она смогла только кивнуть в ответ, настолько сильно стучало сердце. Что он ей скажет? Неужели…
На пороге балкона Даллас резко развернулся, прижался к ней всем телом и, запрокинув ее голову, безо всяких переходов начал целовать. У него это получалось нежно, но с каким-то особенным нажимом, и Шерли подумала, что всю жизнь искала мужчину, который целуется именно так! Сначала она смогла только слабенько замычать в ответ, имея в виду размазанную помаду, но это, конечно, была чепуха. Через минуту глаза ее непроизвольно закрылись, по всему телу пробежал огонь (тот самый огонь, который обжег ее еще на сцене), и вдруг, почувствовав ужасную слабость, она повисла у него на руках.
— Шерли, как долго я мечтал о тебе! Какой к черту банкет!.. Какие к черту гости!.. Шерли! — Он рычал, словно тигр, зарываясь лицом в ее длинные локоны и покрывая поцелуями шею, грудь — все, что обнажало вечернее платье…
Если учесть, что их в любой момент могли обнаружить, вечер, посвященный открытию сети ресторанов, грозил закончиться большим конфузом.
Сделав над собой нечеловеческое усилие, Шерли немного отстранилась:
— Даллас, остановись! Нас могут увидеть.
Только рычание в ответ.
— Даллас, я тоже могу не выдержать! Даллас…
— Очень хорошо!
— Слушай, но «Безумное чаепитие» уже прославилось на всю улицу. Теперь ты хочешь…
— Черт!
— Вот именно.
Он тяжело дышал, прислонившись к двери и глядя на нее сверкающими глазами. Шерли чуть не рассмеялась, до того он был умилительный: галстук-бабочка съехал на сторону, рубашка вылезла и помялась, на щеке — помада. Словом, от его безупречного вида не осталось и следа!
— Я больше не могу так. Шерли, я хочу тебя…
Она закрыла глаза и чуть улыбнулась.
— …хочу так сильно и безумно, что сейчас мне кажется, будто рестораны — вещь совершенно несущественная. Шерли, давай завтра полетим на наши любимые острова?
— Что?
Белый песок, пальмы, бирюзовые отмели пронеслись в ее воображении так ясно и живо, что она почувствовала влажный солоноватый воздух на губах.
— Ты ведь тоже любишь Багамы. Я запомнил, ты еще в самом начале говорила.