— Речь идет, — начала Софи, — о простом шифровальном устройстве, изобретенном в пятнадцатом веке Леоном Баттистой Альберти. Сообщение создается заменой букв на нижнем диске буквами с верхнего диска.
— Вы не могли бы проверить, прибегнув к этой замене, есть ли какой-нибудь смысл в черновике вашего отца?
Софи Лучани начала вращать диски, вводя буквы с карточки, которую дал ей инспектор, и не прошло и двух минут, как просьба Матеоса была выполнена.
— По-моему, смысл есть.
— И что в этом сообщении?
— Тут написано: Account Numb.
— А, номер счета по-английски, — мгновенно перевел Матеос. — Вашему отцу в тот момент не хватило времени дописать слово «number», и он сохранил сообщение в «черновиках», разумеется, чтобы сделать это потом.
— Номер счета? Но что это значит? О каком счете мы говорим?
— Сеньора Лучани, в высшей степени вероятно, что ваш отец хотел шифровкой указать вам банковский сейф, где спрятал рукопись Бетховена, и это стоило ему жизни. Эти сейфы по большей части связаны с текущим счетом.
Чтобы Дурану была понятнее связь между нотными знаками с портрета Бетховена и алфавитом, Даниэль написал под каждой нотой соответствующие буквы.
— Беба де Касас? — удивленно спросил Дуран. — И что это должно означать?
— Беба — уменьшительное от Беатрис, как и Беа. Де Касас или де лас Касас — фамилия, достаточно распространенная в нашей стране. Бебой де Касас звали женщину, вероятно, еще одну возлюбленную Бетховена, и почти наверняка именно она виновница таинственной улыбки, запечатленной на портрете.
— Можно узнать, как ты пришел к этому удивительному выводу?
— Эти одиннадцать нот крутились у меня в голове с тех пор, как я увидел портрет. Поскольку там есть различные диссонансы, а именно три интервала под названием «тритон», я сначала подумал, что речь идет о каком-то вызове Церкви, связанном с иллюминатами. Но когда ты сказал, что это не музыка, я сообразил: «Он прав, это не музыка, это просто нотный код, чтобы воздать почести женщине, о которой он все время думает».
— Беатрис де Касас. Представляешь себе, кем могла быть эта дама?
— Ни в малейшей степени. Но у Бетховена была связь с итальянкой — графиней Гвиччарди, с венгеркой — графиней Эрдёди, с француженкой Альмери Эстерхази. Почему бы и не с испанкой?
— Потому что известно, — отозвался Дуран, — что связи Бетховена с бесчисленными любовницами изучаются не одно столетие.
— Правда? А что ты скажешь о «бессмертной возлюбленной»? До сих пор идут споры о том, кем была эта женщина.
— Ты думаешь, Беатрис де Касас может оказаться «бессмертной возлюбленной»?