– Ой-ой, женщина… Давайте без полемики обойдемся, а? Я надеюсь, вы не собираетесь именно сейчас открывать дискуссию на эту тему? – парировала Сонька с нервным смешком в голосе. – Давайте забирайте свою невинную дочь и проваливайте! И не смейте оскорблять моего гостя! Он тут вообще не при делах, понятно?
– Где? Где моя одежда? – окончательно проснувшись, требовательно и властно вдруг возопил Вахо. – Принесите мне кто-нибудь мою одежду!
– Сейчас, Вахо, сейчас! – сменила тон со скандально-насмешливого на почти лебезящий Сонька. – Простите, Вахо, я сейчас… Я Алику позвоню, он за вами приедет…
– Ах, тут еще и Алик есть? Вот и хорошо, пусть едет! Я сейчас в милицию… – никак не могла уняться мама.
Катя слышала через одеяло, как тяжело она справлялась с гневливым дыханием, даже фразу до конца проговорить не смогла.
– Да отстаньте вы со своей милицией, женщина, – вдруг тихо, но довольно злобно произнесла Сонька. – Как вы понять не можете, что это не те люди, которых можно схватить за шкварник и потащить в милицию. Давайте валите отсюда подобру-поздорову, пока сами в милиции не оказались. И чем быстрее, тем лучше. Мой вам совет.
– Одежду мне дайте, наконец! – снова прорычал Вахо так, что Сонька лишь ойкнула испуганно и зашелестела полами халатика. Наверное, за одеждой рванула.
Наверное, и мама что-то услышала в его начальственном рыке для себя не очень хорошее. Катя почувствовала через одеяло, как ее ладонь жестко опустилась ей на живот, отчего его тут же свело неприятной судорогой.
– Ладно. Мне все понятно, – произнесла она устало и непривычно покладисто, – вставай, Екатерина, собирайся. Домой поедем. Надо же… Вот уж не думала, что ты… Ладно, вставай. Внизу отец в машине ждет. Где твои вещи?
Что происходило дальше, Катя почти уже и не помнила. Образовалась в голове и в теле странная тупая вялость, как при высокой температуре. Когда видишь картинку, а смысл ее до тебя не доходит. Когда весь организм немеет и от всего кричащего и кругом происходящего равнодушием самосохраняется. Вот и она – равнодушно встала, равнодушно оделась. Под присмотром мамы начала собирать вещи в чемодан. Хорошо, Сонька догадалась Вахо на кухню увести. Хотя какая теперь уж разница… Все равно теперь.
Потом они вместе с мамой с трудом застегивали молнию на чемодане. Молчали, пыхтели. Мама навалилась на него всем туловом, и молния ничего, поддалась. Распрямившись и смахнув капельки пота с мокрого от стараний лица, мама с нарочитым грохотом покатила чемодан по дубовому ламинату. Зачем-то еще и в спину ее подтолкнула, будто уничтожая попытку к сопротивлению. Опять же – молча.