. F.H. Müller в своём сочинении «Der Ugrische Volksstamm» (Berlin, 1837), в I томе, сказал по поводу происхождения этого народа следующее: «Мы понимаем под именем гунских народов тех, которые обыкновенно называются финскими и которые русскими называются чудскими, также угорскими народами, но лучше всего могли бы вообще назваться уральскими, хотя это наименование имеет более географический, чем историко–этнографический характер» (стр. 2). Шафарик в «Славянских древностях» (перев. Бодянского, 1847 г., т. I, кн. II, стр. 87–88) повторил выводы Клапрота и отрицал словопроизводства, предложенные сторонниками монголизма. К его мнению относительно несостоятельности этих словопроизводств присоединился венгерский учёный P. Hunfalvy в «Ethnographie von Ungarn» (Budapest, 1877). Однако этот исследователь не считал возможным с точностью определить племенную принадлежность Гуннов; Гунны, как и их потомки Болгары, были, по его мнению, Угры; но к какому отделу этого племени они принадлежали — сказать трудно (см. у него стр. 77 и 252–255). Историк Пальман высказался за финнизм Гуннов (Geschichte der Völkerwanderung, 1863, стр. 91). Из русских учёных явился сторонником теории финнизма Гуннов этнограф Риттих (Материалы для этнографии России, Казань, 1870, т. I, стр. 25), который даже склонен был прямо считать их за Остяков, смешанных с Вогулами, Вотяками и Башкирами. (Впрочем позже, в изданных этим исследователем «Четырёх лекциях по русской этнографии», говоря мимоходом о Гуннах, он назвал их турецким народом, в войсках которого были Угры, Финны и Славяне. См. стр. 36 этого исследования).
Найдутся, конечно, и ещё многие другие сторонники этой теории; мы старались указать, главным образом, наиболее авторитетных. Одни из них просто высказывались за принадлежность Гуннов к обширной Финской группе урало–алтайских народов, другие даже считали их специально Уграми и предками Мадьяров.
Рассмотрев взгляды учёных сторонников этой теории и представив разбор их, мы должны сказать, что она совершенно противоположна теории монголизма. Она отрицает все три положения этой последней: и монголизм Хунну, и монголизм Гуннов, и тожество этих двух народов. Что касается до её общего значения, то нужно сказать, что, хотя некоторые положения её мы и считаем смелыми и недоказанными, однако большой заслугой её является то, что её представители, излагая ход переселений народов из Средней Азии в Европу, внесли в свою работу больше порядка, больше системы, чем сторонники первой теории, придерживались более правильного мнения о ходе переселений различных народов из Средней Азии в Европу. Поэтому она стала ближе к истине, чем первая. Только при знании общего хода истории, можно решать отдельные вопросы.