— Все в порядке, — сказал он. — У меня все чертовски замечательно.
Джеко рассмеялся, а Рой уставился на Льюиса:
— Ну, ты даешь. Фентону нравится этот мальчишка, а ты взял и прострелил ему ногу. Думаешь, то, что произошло с Бойдом, случайность?
— Я знаю, что это не случайность, мать твою, — ответил Льюис.
— Отлично, а то я уже начал сомневаться в твоем интеллекте. Замечательно. Я работаю с целой командой долбаных гениев. Может, вы хотя бы перевяжете Джошу ногу, чтобы он не истек кровью? — Рой подождал, пока Джеко займется делом, затем вновь с отвращением покачал головой, глядя на Льюиса, и опять спустился вниз по лестнице.
— Со мной все хорошо, — пробормотал Джош.
— Лежи неподвижно, мы должны крепко перебинтовать тебя, — буркнул Джеко.
Джош не чувствовал своей голени и коленки, как будто туда вкололи наркоз. Он приподнялся на локтях и посмотрел, как Джеко туго бинтует его обрывками одежды.
— Кажется, получилось, — сказал Джеко.
— Кровь все равно идет, — подала голос офицер Уильямс. — Бинтуй сильнее.
Джош оглянулся. Он не ожидал услышать ее и обрадовался, увидев, что к ней стали возвращаться силы. Она села. Ее лицо было расцарапано, но взгляд оставался ясным. Глядя на нее, он успокоился.
— Заткни свою гребаную пасть! — крикнул Льюис.
Она открыла и закрыла рот. Затем посмотрела на пол и промолчала, даже не взглянув на Джоша.
В воздухе повисла тишина. Ее нарушало лишь шарканье ног Льюиса, нарезающего круги по комнате.
Минуты текли медленно. Льюис остановился, повернулся лицом к стене и уперся в нее лбом, как наказанный школьник. Прошло довольно много времени. По крайней мере Джош успел вздохнуть не меньше двадцати раз. Затем Льюис пробормотал: «Сука» — и снова стал ходить.
Джош чувствовал, как в нем закипает давно забытая ненависть. Вспомнил, как Льюис водил пальцем ему по губам и деснам. Сможет ли он когда-нибудь избавиться от этого воспоминания? Внутри у него что-то сжалось, и он тяжело вздохнул. Воздух вырвался из его глотки, как свисток чайника. Он посмотрел на свою ногу и стал отползать от этого источника своих страданий.
— Парню нет еще и двадцати, Купер. — сказал Джеко. — А ты с ним так обошелся.
— Б…дь, б…дь, б…дь, — повторил несколько раз Купер и заходил по комнате еще быстрее.
— Тебе нужно успокоиться, Купер. — произнес брат Майк.
Льюис остановился, снова повернулся к нему и закричал:
— Мне так жаль, мать твою! Я, мать твою, не хотел этого делать!
Он снова начал ходить. Офицер Уильямс следила за ним взглядом. Даже когда он подходил к ней совсем близко, она не отводила взгляд и лишь поморщилась, когда он снова назвал ее сукой, а потом опять стал описывать круги по комнате.