Правда, в первые несколько дней Генка никуда не ходил – он обнаружил библиотеку и просто задохнулся от восторга, войдя туда. Когда Омельченко отыскал его там и выволок на улицу, мальчишка даже обиделся.
Но долго обижаться не получилось…
…Нельзя сказать, что Генка получил какое-то откровение от окружающего мира. И горы, и море не были ему в новинку, хотя здешнее море было теплей, а горы не такие лесистые, как на его родине. Но его потрясла сама мысль о свободе, которую он получил. Можно было идти куда угодно и что угодно делать, а в кармане были деньги.
«Сочи» как таковые оказались тремя десятками поселков и деревенек, разбросанных по горам и низинам – да еще двумя десятками больниц, пионерских лагерей и домов отдыха на самом побережье. (Говорят, тут когда-то был большой город с таким же названием, но море слизнуло его еще во время ядерной войны.) Люди, жившие в округе, показались Генке куда удивительней, чем море, скалы или еще что-то. Он это понял в первый же день, когда, оттопав километров десять по разным дорогам и тропинкам, выбрался к какому-то кафе и присел отдохнуть на ограждение, поглядывая по сторонам – не шуганут? Вместо этого молодой мужик, что-то мастеривший за стойкой, окликнул мальчишку: «Что принести?» – «Я… нет, ничего, я просто так посижу… немного…» – отозвался Генка, готовясь сползти с ограждения и улепетнуть. Мужик засмеялся, махнул рукой – и через пару минут принес стакан виноградного сока, синего, а на просвет – багрового – и тарелку с жареной рыбой, которая называлась «камбала» (Генка уже знал о ней, видел в книге в библиотеке). «Денег нет – не беда», – заметил мужик. Генка покраснел – деньги у него были – и, поев, перед уходом подошел расплатиться. Мужик, назвавшийся как-то неразборчиво «Аперыч», посмотрел удивленно, потом снова посмеялся, деньги взял, но нагрузил мальчишку кульком, в котором было килограмма два винограда, а в другую руку сунул полуторалитровую бутылку с тем же соком. И за это деньги брать уже отказался.
А самое главное – такой мужик тут был не один. Создавалось впечатление, что людям доставляет удовольствие делать друг другу приятное. Наверное, они этого и не замечали, потому что привыкли – а Генка остро подмечал каждую мелочь. Казалось невероятным и странным, что такие добрые, веселые и открытые люди могут быть жесткими и непреклонными – а ведь Генка был свидетелем: это и правда так!
Писем домой Генка написал всего три, да и те короткие. А по тому адресу, который дал Денис, он идти стеснялся. Какой-то незнакомый Санька Краморов… он, может, и не помнит Дениса? А тут припрется непонятно кто…