– Вещи уже ждут на месте, – Муромцев-старший по очереди пожал руку Борису Игоревичу, поцеловал – Валерии Вадимовне, пожал – Денису. – Ну что ж. Все правильно, пожалуй, – закончил он не совсем понятно.
Все присели на ступеньках крыльца – по древнему обычаю. Небо опять было в тучах, царила преддождевая духотища. Денис, поднимаясь, совсем уже было собрался спросить: «А где Славка?» – но в это время Славка вышел из дверей. И Денис подумал, что – зря. Опять прощаться.
– Пирожки с колбасой с кухни, – он подал с полупоклоном Валерии Вадимовне большой пакет из промасленной бумаги. – И морс, – передал объемистый термос. Потом повернулся к Денису и протянул руку. – Ну, счастливо тебе, – суховато-дежурно сказал Славка.
Мальчишки крепко пожали друг другу руки. Славка отдал салют, и Денис, ответив тем же, подумал: вот так совсем недавно он прощался с Войко… и что, если жизнь, о которой он мечтал – жизнь, когда ты каждый день видишь новое – значит и это тоже: каждый день расставаться с друзьями и не находить слов?
Славка со своим отцом поднялись по ступеням крыльца. Муромцев-старший задержался, поднимая руку в древнем приветствии, а Славка вошел в дом, не оглянувшись…
…Когда – через одиннадцать долгих лет – Славка Муромцев и Денис Третьяков встретятся снова, на Каллисто, начальник базы Муромцев признается инспектору ОБХСС Третьякову после солидной посиделки в похожем на вагонное купе кабинете:
– А знаешь, я ведь тогда почти заревел…
…Но это будет через одиннадцать лет.
Денис с тяжелым вздохом сел на свое место – справа у окна. «Ижора» плавно и стремительно набрала скорость.
* * *
Около поворота на магистраль, выводившую за пределы города, Третьяковым пришлось остановиться. Собственно, замерло все движение. Посреди улицы слитно и тяжело, но в то же время уверенно-ровно двигался монолитный строй ребят в серо-золотой форме. Над плоскими летними шлемами качались золотые султаны, из-под длинных козырьков по-мальчишески задорно и по-солдатски гордо смотрели на прохожих загорелые лица. За плечами поблескивали синие иглы примкнутых к карабинам штыков. Зачехленное знамя царило в голове строя, охраняемое квадратом ребят в белых крагах и портупеях, с шашками наголо. А в самом начале шел оркестр.
Кадеты Верного уходили в полевые лагеря.
Открыв дверь, Денис вышел и, подумав, поднял руку в пионерском салюте. Он с полминуты поискал в строю знакомых кадетов, но бросил это занятие – они все были похожи: рослые, в пригнанной форме, уверенные, полные собственного достоинства, красивые особой красотой солдат-мальчишек.