― Бомбы у них бомбы! ― все прояснил отчаянный вопль Фомина.
― Не подпускать! ― командовал, как мне показалось, майор милиции.
― Их много!
― Слева, со спортгородка!
― Бей, сука!
― Прорвались! Не сдержать!
― Заходят сзади!
Всех остальных голосов я уже не узнавал. И это вовсе не потому, что их перекрывала отчаянная оружейная пальба. Скорее они были искажены. Кое-кого переполняла бессильные злоба и ярость, но в основном это был страх. Не скрою, он тут же передался и мне. Именно поддавшись этому волной накатившему ужасу, я и вдавил педаль газа. Бежать, нестись, мчаться куда глаза глядят. Только в этом и состояло наше спасение.
Короткий спурт действительно позволил слегка оторваться. Еще одна бомба громыхнула где-то далеко позади, а число наседавших на нас гигантов резко сократилось. Но они догонят, уж будьте уверены, потому как дальше улепетывать мне было некуда.
Впереди, там где раньше базировалась 202-ая зенитно-ракетная бригада виднелись руины, часть которых ухнула в обширные черные провалы и трещины. Соваться туда… Не пройду. Это все равно, что сразу подписать себе смертный приговор. Свернуть направо, в сторону парка зенитчиков и железнодорожной ветки? Но ведь этот район и является эпицентром в котором зарождается расползающийся по округе странный черный туман! Именно там неподвижно висит плотная темная туча в которой то и дело поблескивали зловещие багровые зарницы. То, что творилось внутри ее, наверняка было куда хуже, чем поединок с преследовавшими нас бестиями. Этих хоть можно пристрелить, а там… Лучше и не думать! И главное… Куда только не устремлялся взгляд, он всегда наталкивался на одного из огненных спрутов. «Шайтаны» караулили на подступах к Кантемировке, они словно пытались отобрать у нас саму, и без того призрачную, надежду на спасение.
Так что куда не кинь всюду клин. Оставалось, пожалуй, лишь одно ― как пелось во всем известной песне времен гражданской войны «Это есть наш последний и решительный бой».
Я уже принялся лихорадочно соображать как бы так подороже продать наши воистину драгоценные жизни, как из десантного отделения послышался радостный крик:
― Антенна!
Хоть я снова не узнал голос, однако понял, что это мог быть только Главный. Ведь только одному ему доподлинно ведомо, как эта штука выглядит.
― Где? Показывай! ― пока я собирался с мыслями в дело вступил Леший.
― Слева, на здании!
― Не вижу!
― Разворачивайтесь, она там!
Ханх, судя по всему, имел в виду казарму роты РХБЗ, которую мы только что проскочили. Если честно, то я на нее глянул лишь мельком. Оно и понятно, не было у меня такой возможности. Но вот все остальные, те, кто сидел с левого борта… им то, что повылазило?