— Так, наверное, и покупали тоже с мертвяков?
— Может, и так. Но когда сам не видал — так и ничего.
— А почему инвалид одежку собирал?
— Он с фронта пришел, а там сапером был. Кроме него по лесам шляться дурных не было. Пацаны сунулись пару раз — кишки на деревьях оказались. Фронт-то через деревню туда-обратно несколько раз катался, все вокруг в минах. И ставили их не на несмышленых мальчишек, а на грамотных мужиков, так что пацанята вляпывались только так…
— А с инвалидом что потом было?
— Умер лет через пять. Он не просто так инвалидом стал, его ж порвало железом страшно. Руки-ноги вроде и остались, а весь ливер дырявый. После войны таких калек много было, так они лет десять, самое большее, жили. Всей деревней хоронили, если б не он, нищета была бы дикая. А он и не только одежду таскал, после войны в лесу много добра было, — заканчивает рассказ Семен Семеныч.
— Ясненько.
— А что там в БТР-то случилось?
— Черт его знает. Только похоже, что водитель из машины все же выскочил и мотор заглушил. Иначе хрен бы мы на ней сегодня поехали. А так и соляра есть, и аккумулятор живой. Начнем чистить — понятно будет. Но одно ясно, что кости этот морф челюстями дробил влегкую. Причем и такие, как бедренная. Так что челюсти-то не слабее, чем у гиены, а то и посильнее будут.
— М-да. Обратно повезло.
— А что там сзади, Семен Семеныч? Никаких сидений не было. Где же десант-то сидит?
— Что, такие сплошные полати, что ли, были?
— Ага. Не сиденья.
— Так это сиденья, только разложенные в лежачие места. В БТР и спать можно. Сиденья разложил — и дрыхни.
— Значит, лежачих везли?
— Скорее всего.
Тащимся по лесу, деревья с обеих сторон дороги. Спрашиваю Сашу — сообщили ли в Кронштадт, что везем еще кучу больных и раненых? Оказывается, да, уже успели. Жмурюсь, представляя глубокую благодарность за такой мой ответ на приглашение посетить первый с момента катастрофы медицинский семинар.
Неожиданно над дорогой довольно низко пролетает маленький, словно игрушечный самолет.
— Кронштадтский?
— Нет, тут оба аэродрома удержали — и Левашово и Горская.
— Лихо!
— Да ничего особенно лихого. Какие-никакие, а вооруженные силы тут были, а населения мало. Рота в масштабе такого города, как Питер, не величина. А для Левашово — вполне себе сила. Пустынных мест тут много. Мы вот только что проехали мимо Северного кладбища — так по нынешним временам самое спокойное место, а с другой стороны — Северная свалка. Неоткуда тут толпам зомби браться.
— Ну и соседство!
— Так и на юге то же самое: и кладбище и свалка рядом, через дорогу буквально.