— Прости мне мою невежливость. Просто я остро нуждался в душе, — пояснил Ньюмарк, поднося к губам бокал. — У меня выдался трудный день, но я, конечно, не должен был срывать дурное настроение на тебе.
С этими словами Джеймс направился к журнальному столику из красного дерева, на котором Элин оставила папку с материалами своей будущей передачи.
Одеревеневшая от напряжения и крайне недовольная собой, Элин продолжала стоять на месте, в то время как Ньюмарк удобно устроился с папкой на диване и принялся просматривать наброски об Эде Мувере, слесаре, о Фрэнке Кросби, дантисте, а также об их возлюбленных. Минут двадцать спустя он захлопнул папку и отпил порядочный глоток из бокала.
— Почему ты там стоишь? — спросил Ньюмарк с удивленной улыбкой. — Лучше сними жакет и присядь на диван.
Элин пожала плечами.
— Я не знала, как ты воспримешь прочитанное. Поэтому предпочла оставаться на ногах, чтобы в случае чего поскорее удрать. — Она медленно сняла тяжелый жакет, затем пересекла комнату и опустилась в мягкое кресло. — Ну, что скажешь?
— По-моему, должно получиться неплохо. Признаться, я не ожидал.
— Благодарю! — насмешливо заметила Элин.
— Не язви! Я знаю, какую чушь иногда показывают на коммерческих телевизионных каналах, поэтому подсознательно ожидал увидеть нечто подобное.
— Много ты знаешь! — фыркнула Элин. — Если бы ты был знаком с Диком Бартоном, нашим главным редактором, то не говорил бы так. Он не стал бы терпеть на канале нерадивого работника. Кроме того, я не понимаю, почему ты удивляешься моим возможностям. Ведь моя бабушка постаралась дать мне хорошее образование.
— Что же здесь непонятного? Вспомни, какой я тебя увидел во время нашей первой встречи в Испании. Если бы меня тогда спросили, что из тебя может получиться, я скорее всего ответил бы, что ты, возможно, примкнешь к коммуне хиппи или устроишься клоуном в передвижной цирк. — Джеймс поднялся с дивана и продолжил, не давая Элин времени сказать что-либо в свою защиту: — Как бы то ни было, я очень голоден. Поэтому у меня есть предложение отложить дискуссию до тех пор, пока мы не перекусим. — С этими словами Ньюмарк направился на кухню.
— Я не хочу есть с тобой! — крикнула Элин ему вслед, но в ответ услыхала лишь смех. Джеймс исчез за дверью, и она снова осталась одна.
И вновь, во многом из-за упоминания Ньюмарком об их первой встрече, на нее нахлынули печальные воспоминания о том жарком лете.
Элин прибыла в Испанию, все еще не оправившись окончательно после смерти бабушки. Холодный прием Глэдис Колхаун тоже не способствовал улучшению ее состояния. Только спустя годы Элин поняла, что на самом деле проблема заключалась не в ней, а в самой Глэдис. Потому что человек, способный проявить подобное бессердечие к юной девушке, сам нуждается в помощи. Возможно, даже в медицинской. Во всяком случае консультация психоаналитика Глэдис не повредила бы.