В Пахотный Угол отряд Голикова прибыл к вечеру. Деревня выглядела пустой. Молчали даже собаки. Голиков с болью подумал, что жизнь тамбовского крестьянина сейчас немыслимо опасна. Антоновцы требуют, чтобы их кормили, давали лошадей, не то будет плохо. А советская власть за хлеб, отданный мятежникам, по головке не гладила тоже.
Когда отряд поравнялся с колодезным журавлем, который служил безошибочной приметой дома, который им был нужен, Голиков скомандовал:
— Стой! Нужно напоить коней. — И добавил: — А ну, ребята, зайдите в дом, попросите у хозяев пару ведер. Да скажите, мы сразу вернем.
Голиков произнес все это громко, имея основание думать, что за действиями отряда кто-нибудь наблюдает.
Боец Кондратьев толкнул калитку дома с высоким забором и вскоре возвратился с двумя ведрами.
— Хозяин разрешил у них остановиться, — громко сообщил Николай. — Дом большой, места хватит.
Пока у колодца шумно и весело поили коней, появился хозяин лет сорока пяти, кряжистый, русобородый, в домотканой рубахе навыпуск, в картузе и опорках. Он молча открыл ворота. Командир за руку поздоровался с хозяином. А закончив поить коней, взял под уздцы своего гнедого и направился во двор. За ним последовали остальные.
Доверив двум красноармейцам охрану коней и поручив зорко наблюдать, что происходит вокруг, Голиков с бойцами вошли в избу. Их встретила хозяйка в темном платке, коричневом платье. С ней тоже поздоровались.
— Здравствуйте, — ответила она, — проходите.
Но лицо ее оставалось замкнутым и несчастным: ничего хорошего от появления гостей она не ждала.
Голиков с бойцами прошли в залу.
— Садитесь, отдыхайте, — предложила женщина и удалилась.
Хозяин вернулся во двор. Слышно было, как он колет дрова.
Похоже, супруги Шиловы общаться с незваными гостями не собирались. Это ломало все планы Голикова.
Бойцы осторожно уселись вокруг стола, боясь нарушить нежилой порядок парадной комнаты. А Голиков вышел в кухню. Хозяйка, напрягшись, доставала ухватом из глубины печи огромный чугун.
— Давайте, я помогу, — кинулся Голиков.
— Не надо, я сама, — сдавленным голосом ответила женщина.
— Кипяточка у вас не найдется? — спросил Голиков, когда хозяйка опустила чугун. — Хлеб, сахар у нас свой. А вот кипяток не возим. Чтобы не ошпариться.
Женщина подняла глаза, хотела улыбнуться, но, словно что-то вспомнив, снова замкнулась.
— Картошки я вам сварю, — произнесла она, — и вздую самовар.
— Картошка — это хорошо, — обрадовался Голиков. — А самовар мои ребята могут согреть. Вы с мужем придите посидеть с нами.
Глаза женщины потеплели, к щекам прихлынула кровь. Голиков увидел: хозяйка вовсе не стара, но если женщина занята непосильной крестьянской работой, а сын подался в лес — это не молодит. Кроме того, понимал Голиков, приезд отряда, вроде бы даже случайный, настораживал. И хозяйка, естественно, ждала, что последует дальше.