Голиков помнил, зачем его прислали из Москвы. Не забыл он и про опыт, который был у него за плечами. Аркадий Петрович лаконично обобщил в докладной записке итоги своих наблюдений и обретенного уже здесь, в Хакасии, опыта.
Аркадий Петрович больше ни словом не обмолвился о своей неудаче, которую сильно переживал, но бумага объясняла, почему неудача оказалось возможной.
Дерзость состояла еще и в том, что Голиков, нарушив субординацию, составил бумагу без всякой предварительной договоренности и направил ее прямо командующему губЧОН товарищу Какоулину, минуя непосредственное начальство в лице товарища Кудрявцева.
Аркадий Петрович еще не знал, что предусмотрительный Кудрявцев к этому моменту успел направить по тому же адресу полдюжины доносов на Голикова. Видя в новом комбате опасного конкурента, Кудрявцев, не откладывая, начал готовить крушение карьеры посланца Москвы.
Что написал А. П. Голиков своим детским почерком
О населении: Советскую власть не любит. Многие жители, особенно хакасы, по преимуществу поддерживают Соловьева.
О противнике: Соловьев — талантлив. Население темное. Такое сочетание позволило атаману создать великолепную разведку. На него работают старики, калеки и даже дети.
Соловьев, особо отмечал Голиков, применяет (в 1922 году!) методы психологической войны. «…То, что среди населения создаются чуть ли не легендарные представления о неуловимости банды (Соловьева. — Б. К.) и ее вожаков, имеет серьезное основание», — подчеркивал Голиков.
Методов было много. Главным среди них стал такой: атаман завел двойников.
Реально это означало вот что: в один и тот же день и час сразу в четырех селениях появлялись четыре отряда Соловьева во главе с «самим». Это наводило мистический ужас на местных жителей и делало Соловьева неуловимым для чоновских отрядов: его никто не выдавал. Население, напуганное сверхъестественным могуществом атамана, помогало Соловьеву чем только могло.
В 1966 году, впервые приехав в Хакасию, я еще застал свидетелей тех событий. Один старик, беседуя со мной, отвел меня в сторону, чтобы никто не подслушал, и полушепотом сообщил:
— Я вам скажу, почему Ивана Николаевича невозможно было поймать: он все видел, все слышал, и пуля его не брала.
Страх перед Соловьевым жил в людях и 40 лет спустя после гибели атамана.
Малограмотный казачий урядник Иван Соловьев, этакий Ползунов военной стратегии, самоучкой изобрел один из перспективнейших приемов психологической войны и большой политики — игру в двойников. А восемнадцатилетний начальник- боевого района этот сверхсекретный прием разгадал, что сильно упростило для комбата его нелегкую командирскую жизнь. Для Аркадия Петровича, как для интеллектуала и военного специалиста, это была большая победа. Тем более, что Иван Николаевич пользовался двойниками уже года полтора, наводя ужас на неграмотных хакасов и порождая тупую озабоченность у местного начальства, которое не могло понять, как это у Соловьева все так ловко и победоносно получается.